«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [190]
Публикация в эмигрантских газетах одновременно двух писем (уже упомянутого нами, написанного вдовствующей Императрицей Марией Феодоровной Великому Князю Николаю Николаевичу, и ответного послания последнего) оказало большое влияние на умонастроения монархистов.
«Пропаганда сторонников Николая Николаевича, – говорилось в секретном донесении ИНО ОГПУ из Будапешта, – особенно усилилась после опубликования переписки Николая Николаевича с Марией Федоровной. Руководит этой работой председатель II отдела Обще-воинского союза, он же представитель Врангеля в Берлине генерал Лампе…»>179
В обращении к русской эмиграции «От государя императора» Кирилл Владимiрович писал, что он «с чувством глубокой душевной скорби прочел опубликованное Великим Князем Николаем Николаевичем письмо к нему Ее Императорского Величества вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны. […] Еще более приходится сожалеть о добавлении, объявленном к сему письму от имени Великого Князя Николая Николаевича, который позволил себе осуждать мои решения»>180.
«Вы должны понять, – писала 9 октября Императрица Мария Феодоровна княгине А.А. Оболенской, – насколько я была и всё еще остаюсь в мучительном состоянии из-за всех печальных событий прошедших недель, после манифеста, изданного Кириллом Владимiровичем! Это ужасно, и какое новое смятение он посеял в уже измученных душах! Надеюсь, что мой ответ Николаю Николаевичу был правильно понят. Потому что для меня возможен только один ответ: что я убеждена, что мои любимые Сыновья живы, и потому я не могу никому позволить занять Их место\ [sic!] Все эти письма, которые я получаю, написаны не для того, чтобы меня успокоить. Это все равно как если бы мне вонзали кинжалы в сердце»>181.
А вот что 9 сентября писала тому же адресату Великая Княгиня Ксения Александровна: «Ты можешь себе представить Мама' чувства, когда она получила письмо от Кирилла Владимiровича с его манифестом […] Она написала на днях Кириллу и Николаю Николаевичу и, вероятно, ее ответ будет скоро известен. Она находит его акт преждевременным, так как нет еще достоверных известий о судьбе ее Сыновей и Внука, что она продолжает надеяться, что Они живы. Если же Их больше нет, то полагает, что Государь будет указан Основными Законами с Православной Церковью и Русским народом. Надеюсь, что все это будет понято как следует и внесет успокоение. Но, к сожалению, прошло уже две 1/2 недели и брожение умов идет большое – есть многие за него, хотя большинство против – и увы! в Семье тоже произошел раскол и мой муж, например, решил подчиниться Кириллу, считая факт совершившимся. Меня все это терзает и мучает. Жаль Мама' до боли, ты понимаешь, какая это была пытка для нее…»>182
Великий Князь Александр Михайлович
Великий Князь Александр Михайлович, супруг Ксении Александровны, после эвакуации из России живший сам по себе и находившийся в описываемое время в США, писал Кириллу Владимiровичу: «Молим Бога дать Тебе сил на исполнение трудного подвига, который Ты взял на себя, подчиняясь Основным Законам Государственным. Мы подчиняемся Тебе и готовы служить глубоко любимой нами Родине, как ей служили Отцы и Деды, следуя их заветам…»
Секретная сводка берлинской резидентуры ИНО ОГПУ от 18 ноября 1924 г. сообщала: «… Из 17 членов ее [Императорской Семьи] 14 безоговорочно подчинились Кириллу Владимiровичу, только Мария Федоровна и Николай Николаевич с братом Петром Николаевичем держатся особого мнения»>183.
«В эмигрантских кругах, – говорилось в одном из аналитических чекистских документов, составленных в конце ноября 1924 г., – против Кирилла Владимiровича будирует Высший монархический совет, которому нет возможности изменить теперь свое направление»>184.
Другой трудно решаемой проблемой была организованная в Обще-Воинском Союзе военная эмиграция.
Барон Петр Николаевич Врангель
2 октября 1924 г. П.Н. Врангель «приказал подтвердить, что он от имени всех чинов Армии (РОВС) своевременно заявил о безоговорочном подчинении Его Императорскому Высочеству Великому Князю Николаю Николаевичу, коего указания нам и надлежит ожидать».
«Врангель, который находится сейчас в Париже, – сообщала 23 ноября лондонская резидентура ИНО ОГПУ, – окончательно сделал свой выбор. Врангель решительно перешел на сторону Николая Николаевича».
Теперь, говорилось в сводке от 6 октября ИНО ОГПУ из Вены, «слово за великим князем Николаем Николаевичем. Положение его в высшей степени щекотливое. Кирилл перешел Рубикон и Николай Николаевич или должен ему подчиниться (тогда потеряет многих сторонников), или же открыто стать против (отколются немногие)».
И действительно 16 ноября от Николая Николаевича пришел приказ: «Для полного объединения в моем лице всех военных я впредь принимаю на себя руководство через Главнокомандующего как армией, так и всеми военными организациями».
3 декабря Кирилл Владимiрович объявил приказ этот незаконным. Документ, утверждал «император», «имеет совершенно частный характер и относится лишь к тем лицам и группировкам, которые не признают Императорской власти и вообще монархического принципа».
Еще в своем знаменитом обращении, датированном 7/20 октября 1924 г. и широко публиковавшемся эмигрантской прессой в связке с письмом к нему вдовствующей Императрицы, Великий Князь Николай Николаевич, доселе не выступавший в публичном поле, высказал одну из своих излюбленных мыслей: «Я уже неоднократно высказывал неизменное Мое убеждение, что будущее устройство Государства Российского может быть решено только на Русской Земле, в соответствии с чаяниями русского народа».
