«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [171]
Ту же линию проводят и нынешние легитимисты.
«Насколько известно в настоящее время, – пишет современный кириллистский историограф А.Н. Закатов, – то, что генерал М. Жанэн именовал “останками”, на самом деле было лишь веществом, собранным следователем Н.А. Соколовым на месте сожжения тел расстрелянных членов императорской семьи на Ганиной Яме»>146.
Да и то сказать: ныне уже не нужно маскировать свое ранее тщательно скрываемое отношение эпитетами, вроде «Пресветлый».
Царицу-Мученицу, обличившую в Своих письмах поведение Кирилла Владимiровича в дни февральского переворота 1917 г., «они» и вовсе не переваривают, предпочитая Ее лишний раз вообще не поминать.
Великий Князь Кирилл Владимiрович
Но и еще стоит заметить: выходит, что Кирилл Владимiрович тогда признавал собранное следствием Н.А. Соколова Царскими мощами, а нынешние его последователи, посчитав, что с т. н. «екатеринбургскими останками» им понадежнее, – нет? Экие, однако «перевёртыши-перелеты». Впрочем, конечно, ничего удивительного в этом нет.
Однако не стоит обольщаться и документами 1924 г., исходившими от «кириллистов». Тогда Святыми мощами Царственных Мучеников просто воспользовались в интересах борьбы за Трон, что собственно и не пытается скрыть автор указанной статьи А.Н. Закатов: «Никакого дальнейшего развития поиск Кириллом Владимiровичем места хранения останков иметь не мог. Но обращение от 8 августа 1924 г., помимо попытки выяснить судьбу останков, имело еще одно важное юридическое значение. В нем Кирилл Владимiрович впервые официально и безоговорочно признал факт смерти императора Николая II и всей его семьи, в том числе, естественно, наследника цесаревича и великого князя Алексея Николаевича. Это признание было последним шагом перед наступлением для блюстителя престола полного права принять императорский титул».
Так судьба Царственных Мучеников и Их мощей постепенно превращается в постыдно-циничное игралище политических амбиций.
Тему, заявленную в августовском «Обращении к Русским людям», немедленно подхватила выходившая в югославском Новом Саде еженедельная монархическая газета «Вера и Верность», придерживавшаяся прокирилловской ориентации:
«…Почему и зачем до сего времени скрывалась истина от русских людей, любивших своего Государя, почему только теперь после сообщения, сделанного генералом Жаненом, открылась она во всем своем подавляющем ужасе?
Почему даже Старший Член Императорской Семьи, ближайший Правопреемник Умученных [Великий Князь Кирилл Владимiрович] не знал, что с вещественными доказательствами хранятся и Священные Останки?
Почему то Лицо [Великий Князь Николай Николаевич], которое случайно распоряжается судьбою Их, не поделилось величайшим горем с нами. Вот вопрос, который требует ответа, ибо Останки эти принадлежат всему Русскому народу, как Величайшая Святыня?
Вполне понятно, что большевики, особенно в первые дни, старались скрыть свое злодейство. Понятно, что они сохраняли караулы, пустили версию об убиении лишь Императора и о заточении Его Семьи – позднее судили мнимых преступников и пятерых приговорили к смерти…
Но почему с октября 1920 года молчали те, кто знал правду, проживая в полной безопасности в Европе, почему скрывали ее от Членов Августейшего Дома и монархистов… необъяснимо.
Откуда та развязность, с которой газеты обнадеживали нас, сообщая будто бы сведения из достоверных источников (“Новое время”)? Как могла газета “Русь” в двух номерах подряд (№№ 317, 318) сообщать неверные сведения, ссылаясь на лиц и документы и говорить о том, что в Константинополе имелись фотографии Царской Семьи, снятые в Шанхае в 1922 году и помещенные даже в английском иллюстрированном журнале – это совершенно непонятно и необъяснимо.
Неизвестность о судьбе Государя, Его Августейшей Семьи и Августейшего Брата Великого Князя Михаила Александровича сыграла гибельную роль в деле монархического движения.
Ее использовали, чтобы ослабить силу призыва Августейшего Блюстителя.
Она породила безтолковые споры о законности Его прав.
Она остановила правдивое твердое слово на Рейхенгалльском съезде.
Она дала основание кривотолкам Парижского съезда и стала источником нынешнего законоборчества»>147.
Автором статьи был Алексей Сергеевич Бехтеев (1883–1967) – лицеист, Полтавский вице-губернатор, участник Белого движения, брат знаменитого поэта-монархиста Сергея Сергеевича Бехтеева (1879–1954). С августа 1923 г. и вплоть до закрытия газеты в феврале 1925 г. братья были постоянными сотрудниками «Веры и Верности».
Всё сказанное – правда, однако правда неполная, намеренно скрытая часть которой порождает немало других вопросов.
Достаточно вспомнить (мы об этом уже писали), что данные и об убийстве всей Царской Семьи и о собранных и вывезенных участниками расследования мощах были известны и Великому Князю Кириллу Владимiровичу и многим видным монархистам по крайней мере с лета 1921 года. Именно этим людям и нужно было адресовать вопрос: почему они так долго хранили молчание, заговорив именно сейчас, воспользовавшись как поводом публикацией рассказов генерала Жанена.
Однако вместо этого в статье Алексея Бехтеева звучит упрек в адрес тех, кто в тяжелейших условиях гражданской войны вёл расследование, собирал показания свидетелей и сохранил обнаруженные вещественные доказательства и Царские мощи:
