«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [172]
«…Генерал Дитерихс, верный Августейшим Мученикам господин Жильяр, наставник Цесаревича, господин Вильтон, судебный следователь Соколов, передали Священные Реликвии и материалы всего следствия французскому генералу Жанену, находившемуся при правительстве убитого адмирала Колчака.
По своему усмотрению они просили его доставить всё принятое им Великому Князю Николаю Николаевичу.
С огромными затруднениями, при неоднократных попытках злодеев похитить всё, изобличающее их преступление, генерал довез драгоценный груз до Марселя, но тут… никто не выехал встретить и принять Святыню… Не явилось лицо на то уполномоченное. Это ли не превратность судьбы?
Обложка русского перевода книги П. Жильяра, вышедшая в Ревеле в 1921 г.
Прах Того, Кого при жизни встречали тысячи верноподданных – остался сиротливо покинутым в руках чужих, в чужой стране».
Справедлив ли, однако, этот упрек? В известной мере – да, но и то в отношении разве что генерала М.К. Дитерихса. Однако какое отношение к этому имели остальные помянутые в статье лица? Да и генерала как было обвинять, если под обаяние Николая Николаевича подпало подавляющее большинство русской военной эмиграции.
К тому же, судя по позднейшему письму М.К. Дитерихса А.А. Вонсяцкому (11.4.1933), он изменил свое первоначальное мнение, попытавшись даже исправить ситуацию: «Следственное производство с вещественными к нему доказательствами, со следовавшим за ним судебным следователем Соколовым, были представлены мною в марте 1920 года Великому Князю Николаю Николаевичу. По некоторым причинам я не считаю возможным подвергать огласке обстоятельства, почему это следственное производство с приложенными к нему реликвиями останков Членов Царской Семьи не получили, на мой взгляд, подобающего к себе отношения. Должен сказать, что попытки изменить такое положение мною делались: так в апреле 1928 года через генерала Лохвицкого я предлагал М.Н. Гирсу вернуть ВСЁ посланное мне, как лицу, которому было доверено хранение всего покойным Верховным Правителем. Соответственно расходы я принимал на себя».
И тем не менее – вновь обращаясь к статье Алексея Бехтеева – разве именно в этой «передаче» генералом М.К. Дитерихсом следственных материалов Николаю Николаевичу заключалась причина бездействия Членов Императорской Фамилии и русских монархистов, продолжавшаяся вплоть до лета 1924 года?
Цену этим упрекам показало нам время, когда буквально несколько лет спустя братья Бехтеевы неожиданно переменили фронт, открыто пропагандируя провокационные слухи о «чудесном спасении» Царской Семьи.
Но об этом мы поговорим после, а пока отметим, что три номера спустя (8/21.9.1924) газета «Вера и Верность», опубликовала Манифест Великого Князя Кирилла Владимiровича от 31 августа/13 сентября 1924 г., вызвавший раскол в среде русской эмиграции, не преодоленный и до сей поры:
«Осенив Себя Крестным знамением, объявляю всему Народу Русскому:
Надежда наша, что сохранилась драгоценная жизнь Государя Императора Николая Александровича, или Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, или Великого Князя Михаила Александровича, не осуществилась.
Ныне настало время оповестить для всеобщего сведения: 4/17 июля 1918 года в городе Екатеринбурге, по приказанию интернациональной группы, захватившей власть в России, зверски убиты – Государь Император Николай Александрович, Государыня Императрица Александра Феодоровна, Сын Их и Наследник Цесаревич Алексей Николаевич, дочери Их Великие Княжны Ольга, Татиана, Мария и Анастасия Николаевны.
В этом же 1918 году около города Перми убит Брат Государя Императора Великий Князь Михаил Александрович.
Светлая Память Сих Венценосных Мучеников да будет нам путеводною звездою в святом деле восстановления былого благоденствия нашей Родины. А день 4/17 июля да будет на все времена для России днем скорби, покаяния и молитвы.
Российские Законы о Престолонаследии не допускают, чтобы Императорский Престол оставался праздным после установленной смерти предшествующего Императора и Его ближайших Наследников.
Также по Закону нашему новый Император становится таковым в силу самого Закона о Наследии.
Наступивший же вновь небывалый голод и несущиеся с Родины отчаянные мольбы о помощи повелительно требуют возглавления дела спасения Родины Высшим законным, внесословным и внепартийным авторитетом.
А посему Я, Старший в Роде Царском, Единственный Законный Правопреемник Российского Императорского Престола, принимаю принадлежащий Мне непререкаемо титул Императора Всероссийского».
Император Кирилл I
Широкое неприятие этого акта было вызвано разными причинами, в том числе разладом в самой Императорской Фамилии, породившим раскол в среде самих монархистов; неопределенной позицией, которую занимала Церковь и демонстративной отстраненностью военной эмиграции, державшей сторону Николая Николаевича.
Однако решающим (не поколебленным временем) остался, как формулируют нынешние легитимисты, «эмоционально-политический довод».
Владимiр Христианович Даватц
По словам участника Белого движения, журналиста В.Х. Даватца[77], монархисты не могли простить Великому Князю «его революционных выступлений 1917 г.».
