«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [159]

Даниил Самуилович Пасманик (1869–1930)

Оставив Соколова в покое, как неисправимого фанатика, твердо стоявшего на почве данных следствия, евреи прибегали к печати – агитации. “Последние Новости” усиленно вдалбливали в умы своих читателей мысль о невиновности евреев. В этой же газете выступил в защиту евреев известный уже нам б[ывший] министр юстиции Старынкевич. Извращая факты и подтасовывая события, он утверждал, что Царскую Семью убили мадьяры, латыши и татары, о чем, дескать, свидетельствуют надписи на стенах царской тюрьмы и участие лиц с татарской фамилией, как например Сафаров.

Нам нужно было бы только пожалеть экс-министра юстиции Старынкевича, читая его наивные бредни, если бы он не отдавал себе ясного отчета в том, что он пишет и какую цель он преследует. Принимая же во внимание все эти обстоятельства, на нашу долю выпадет печальная необходимость с грустью констатировать, что среди русских политических “деятелей” встречаются нередко личности типа Старынкевича…

Генрих Борисович (Ханох Борухович) Слиозберг. Масон 33-го градуса

Эти господа утверждали, что главным виновником цареубийства был Ленин. Нет, в этом вопросе ни Ленин, ни Дзержинский не виновны. Весь заговор об убийстве Царской Семьи и Членов Императорской Фамилии, в Москве, был сосредоточен всецело в руках Янкеля Свердлова, непосредственными исполнителями распоряжений которого были его сородичи: Шая Голощекин… и Янке ль Юровский.

Сказанного уже достаточно, чтобы понять, какую бешеную интригу вокруг Соколова плели евреи. К сожалению, я должен сказать, что эта интрига оказала свое действие…»¹²¹

Не в силах отрицать дело в целом, его не раз пытались (делают это и до сих пор!), насколько это возможно, обезценить, а саму личность следователя опорочить. (Это, между прочим, прослеживается даже в некоторых комментах к этой нашей публикации…)

В беседе 30 декабря 1930 г. с французским журналистом де Отеклоком Гирс заявил: «…Эти документы являются частью обширного следственного дела, касающегося исчезновения Русской Императорской Фамилии, дела еще не законченного»¹²².

Неожиданную, на первый взгляд, солидарность с Гирсом проявили, как мы уже видели и убедимся далее, Великий Князь Николай Николаевич, вдовствующая Императрица Мария Феодоровна и Ее окружение, монархист Н.Е. Марков и…большевики.

Современные критики Н.А. Соколова судят по его книге, потому что само дело в полном его объеме до сих пор так и не опубликовано и не обследовано, как положено, на предмет его фальсификации во время нахождения его в разных руках. Выходившие до сих пор сборники составлялись людьми с разными подходами, несущими на себе к тому же отпечаток их личных взглядов.

Валерий Иванович Прищеп

В связи с этим хотелось бы привести мнение, высказанное составителем одной из таких книг – заслуженным юристом России В.И. Прищепом*, имевшим доступ к делу во всей его полноте:

«Не хотелось, чтобы критические замечания о тех или иных упущениях следствия понимались как упреки Соколову в предвзятости. Вообще-то он был объективен в сборе доказательств, не отвергал их, наоборот, стремился сохранить в деле, копировал и размножал для подшивки в разные папки.

Другое дело, что толковал их в рамках своих версий, но это законное право следователя на собственное мнение, тем более при высказывании его не узкому кругу специалистов, а в качестве автора книги для широкой публики…Документы следствия Соколов отражал в книге довольно полно. Отступления от материалов, как правило, имели логическую причину».

А вот слова самовидца, одного из ближайших сотрудников следователя во время русского и заграничного этапов расследования – капитана П.П. Булыгина:

«Я свидетель – я единственный свидетель – работы Соколова как в Европе, так и в Сибири. Я единственный живой свидетель поистине титанического труда следователя по особо важным делам, проводимого им почти под вражеским огнем. Я знаю невообразимую сложность задачи Соколова. Он сам считал, что это выше его сил, поэтому в феврале 1919 г. просил Колчака “назначить дополнительных следователей, потому что работа была выше физических сил одного человека”. Тем не менее, ему пришлось работать одному. Я осознал, насколько непосильна была его задача, и пытался помочь ему любым способом.

“Валерий Иванович Прищеп – полковник юстиции в отставке, заслуженный юрист РФ. Служил в органах военной прокуратуры. Составитель вместе с А.Н. Александровым книги «Расследование цареубийства. Секретные документы» (М. 1993).

Я был свидетелем моральных, физических и финансовых попыток давления на моего покойного начальника. В мутных водах политической жизни и в Сибири, где мы сражались за Национальное Государство, и в Европе, где расследование продолжалось после 1920-го года, было много известных людей и группировок от политики, которые пытались повлиять на Соколова, пытались извратить истину.

Когда-нибудь ученые, которым придется разгадывать эту запутанную историю наших дней, поймут, скольким они обязаны Соколову. Оставив в стороне собственные интересы, собственные симпатии и антипатии, он провел свой утлый челн между Сциллой и Харибдой в спокойные воды исторической истины».