«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [143]

Прекрасно осознавая Свое безсилие перед создавшимися (созданными) обстоятельствами, Он вынужден был – вслед за окружением – пойти против рожна, со всеми вытекающими из этого последствиями для Него, Его Семьи и страны.

Большое значение придавал этому письму и сам следователь Н.А. Соколов, поместив его фотографию в свою книгу.

Однако ознакомление с его содержанием никак не повлияло на общую антираспутинскую концепцию книги. Тот же мотив наличествует и во всех указанных нами его письмах генералам М.К. Дитерихсу и Н.А. Лохвицкому 1922 года.

Такой же линии придерживался, судя по его книге, и сам генерал Дитерихс. Такое мнение генерала сформировалось не только благодаря имевшим широкое хождение слухам и общей направленности следствия, но, возможно, и под влиянием родственных связей.

Внутренний дворик форта на острове Русский. 1919 г. Именно здесь, на острове Русский, в типографии Военной академии в 1922 г. была напечатана книга генерала М.К. Дитерихса «Убийство Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале»

Дело в том, что сестра Михаила Константиновича Ольга (1872–1951) была супругой графа Андрея Львовича Толстого (1877–1916), сына известного писателя. Дочь их Софья Андреевна Толстая (1900–1957), племянница генерала М.К. Дитерихса, в первом браке состояла за поручиком Сергеем Михайловичем Сухотиным – одним из убийц Г.Е. Распутина.

Что касается Н.А. Соколова, то он, находясь в Париже, переживал не самые лучшие времена. По словам капитана П.П. Булыгина, «неоправданные нападки на него и его работу, начавшиеся в Сибири, продолжаются и в Европе.

Много раз я слышал его слова: если бы знал, как будут приняты результаты его тщательно проведенного расследования, оставил бы записи где-нибудь в Маньчжурии у простых крестьян-“староверов” в ожидании прихода будущего Российского Императора, а не вывозил бы их в Европу для обезпечения развлечений политическим интриганам».

(Мысль, кстати говоря, весьма здравая и одновременно злободневная: современная наша действительность полностью подтверждает, что настоящее расследование цареубийства невозможно в отсутствии Исторического образа правления.)

Самуа-сюр-Сен рядом с лесом Фонтенбло, где с семьей жил Н.А. Соколов. Французская открытка

Еще находясь в Чите, в конце 1919 г. Николай Алексеевич написал доклад о результатах следствия, предназначавшийся специально для передачи вдовствующей Императрице Марии Феодоровне, который 6 января 1920 г. в Нижне-Удинске он под расписку и вручил П.П. Булыгину.

«…Лучшими сынами ее [Родины], – писал в нем Николай Алексеевич, – уже поднят стяг за честь Родины, но настанет великий час, когда поднимется и другой стяг. Ему нужен будет добытый предварительным следствием материал, и его лозунгом будет: “За честь Императора!”»

«Может быть, – комментировал эти слова П.П. Булыгин, – Соколов уже предвидел будущего лидера, а, возможно, причина, заставившая его отдать в публикацию свою работу, содержится в следующем:

“Я не думал, что мне самому придется раскрывать всю правду, надеялся, что она будет полностью вскрыта официально в Русском Национальном Государстве. Но закосневшая реальность оставляла мало надежд на это в недалеком будущем, а время неумолимо ползет вперед и набрасывает покров забвения на события и людей”».

Дом, в котором находилась квартира князя Н.В. Орлова. Avenue de Suffren, 135. Современный снимок

В тот период, когда Н.А. Соколову удалось завязать переписку с генералами М.К. Дитерихсом и Н.А. Лохвицким, следователь, судя по пометкам в протоколах дела, работал попеременно в Фонтенбло и Париже.

Об обстоятельствах пребывания Николая Алексеевича в Фонтенбло мы уже знаем. Но где же он работал в Париже?

Указание на это мы находим в его письме генералу М.К. Дитерихсу от 22 апреля 1922 г.: «Адрес для меня следующий: Prince Nicolas Orloff, 135, Avenue de Suffren. Paris (VII me). Pour V-r Sokoloff».

Этот семиэтажный дом, построенный в 1910 г., располагается в одном из самых фешенебельных районов Парижа, в самом центре, неподалеку от Эйфелевой башни.

Состязание на трехколесных велосипедах, проходившее неподалеку от квартиры князя Н.В. Орлова. Январь 1920 г.

Здесь находилась квартира князя Николая Владимiровича Орлова. Сюда Н.А. Соколов, вероятно, лишь иногда приезжал для совершения необходимых следственных действий, получая на этот адрес приходившую к нему почту.

В сложной обстановке, сложившейся у Н.А. Соколова в Париже, у него постепенно вызревало решение вернуться в Россию: не в ту, разумеется, которая была занята большевиками, а в русский Харбин и на всё еще остававшийся не захваченным красными Дальний Восток.

«Нахожусь я теперь, – писал Николай Алексеевич генералу М.К. Дитерихсу 22 апреля 1922 г., – в состоянии безпомощности. Всей душой рвусь в Сибирь, но денег не имею на дорогу. […] Была у меня возможность вернуться в Сибирь сразу же, как только не был принят Н[иколаем] Николаевичем]. Но все деньги убил в расследование.

По совету Лохвицкого пишу письмо Миролюбову и [зачеркнуто] Андрушкевичу, прося их [зачеркнуто] помочь в доставлении возможности уехать в Харбин. Если Вы можете помочь мне Вашим именем, прошу Вас об этом».