Царский выбор - [58]

Вот такое время настает. — Конечно, я против, и князь Ва. (осекается.)Ну, в общем, есть такие, что против.

Подходит к двери, выглядывает, не подслушивает ли кто. Старик слуга мирно дремлет. Князь закрывает дверь.

Князь Симеон(продолжает).Мы ничего не можем. Стоит кому рот открыть, его сразу уничтожат. Обвинят, и верных свидетелей найдут, что не только с поляками в сношениях состоит, а еще с аглицкими бунтовщиками. (Совсем тихо)И царь против них бессилен. — С каждым по отдельности он что угодно может сделать. Но ежели они все против него соберутся, ему на царстве не бывать. — Мы тут всякое повидали, не приведи Господь еще раз увидеть. Тебе с малых лет рассказывали, что с нами было в великую Смуту.

Прозоровский.Благодарю тебя, князь-батюшка, за то что ты мне все это сказал, не стал свои мысли утаивать.

Князь Симеон.Ты меня спросил — я тебе отвечал правду. Ты уже взрослый, давно уже взрослый. — Сейчас каждый, кто чем-то недоволен, винит во всем Бориса Ивановича. Но только глупец полагать может, что Морозов всю эту огромную страну держит в своих двух руках. Подлинная власть у тех, кто владеет землей и мужиками. Князей-бояр кучка малая. А дворян тысячи и тысячи. Кто бы ни оказался на Борисовом месте, ему придется всегда им угождать.

Прозоровский.Я это понимаю, батюшка. Все понимаю. (Делает паузу.)Хочу тебя еще об одном спросить. (Замолкает в нерешительности, ходит по комнате.)Государь наш… ведь у него никого нет… Дети когда еще появятся… Братьев нет… У отца его тоже братьев не осталось. Если вдруг. Ведь все под Богом ходим. Кто тогда царствовать будет?

Князь Симеон.Мы все, конечно, на Божью милость уповаем, но такой вопрос не ты первый задаешь. Я считаю, чтоб не было ни смут, ни раздоров, кого царевна Ирина своим мужем назовет, тот и должен царствовать. И я знаю, что другие князья тоже так думают.

Прозоровский(убитым голосом).Ну тогда всё!

Князь Симеон.Что всё?

Прозоровский(беря себя в руки).Ты мне всё сказал, князь-батюшка. — Я пойду, с твоего дозволения, мне к царской свадьбе готовиться надо.

13. Усадьба Прозоровских

— У Трофима. Трофим потчует Афанасия за небольшим столом.

Трофим.Ну, как тебе голландский ром, царский дядюшка?

Афанасий.Не смейся надо мной, Трофим.

Я царскому забору и двоюродным плетнем быть не хочу. Знал бы ты, как мне тошно, что у меня на сердце творится. — И ведь не я один в эту свадьбу не верю, есть и другие, я ведь не слепой.

Трофим.Бог с тобой, Петрович! Кто же осмелится открыто!..

Афанасий.Почти не скрываются! — Вот давеча моя старуха спохватилась и крик подняла — почему ты, Афанасий Петрович, дочерей своих и зятьев не зовешь на царскую свадьбу? Ну, я ее заткнул, как смог. А теперь смотри: царский свадебный чин до мелочей прописан. Всю невестину родню давным-давно должны были пересчитать, переписать. Где этот список? Я, что ли, должен его составлять? Сватью свою ярославскую туда вносить, бабушку из Углича?

Трофим.Да, ты в этих делах разбираешься. Мне бы и в голову не пришло.

Афанасий.Я даже удивляюсь Морозову. Выходит, он до того разъярился, что даже приличий соблюсти не может. Ивана с Евдокией что ни день к царскому столу зовут, но он ведь с Иваном ни единым словом не перемолвился, ни разу. Зато Стрешневы, его кровные враги, уже пир закатывают в честь родителей будущей царицы, своей новой племянницы. И к Пушкину они приезжали, и другие ездят. И всё Морозовские супротивники. Ты понимаешь, что это значит?

Трофим.Петрович, успокойся. Ты себя уморишь. Положись на Божью волю, на Божью помощь. И думай о хорошем.

Афанасий.Я уже вижу Божью помощь. Когда Василий сказал, что Михайло Андрея призывает, я аж заплакал от благодарности. Я ведь за Андрея больше всего боюсь. Он мне всех дороже. Если бы не Фимка, я бы просто счастлив был.

Трофим.Да, а ведь уже многие размечтались. Вот государь взрослеет, вот выйдет, наконец, из-под Морозовской опеки. — Но я вот что тебе скажу. Ежели бы какие добрые перемены намечались, друзья наши (кивает в сторону маленькой дверцы),которых нам Бог послал, знали бы наперед. И скрывать бы от нас не стали. — А я примечаю, они последнее время ходить стали еще с большим бережением, чем раньше. — Они ведь за себя не боятся. Они боятся за таких, как мы. А это значит, что ни правды, ни добра в государстве Московском не прибавится.

Афанасий.Я Васю просил, чтоб он поговорил обо мне с Михайлой. Очень мне надо. Может, будет мне такое счастье. — Но девонька бедная! Одна в этом логове. Чужую бы пожалел, а она на моих глазах, на моих руках росла.

Трофим наливает ему и себе. Афанасий выпивает свой стакан залпом. Трофим отхлебывает.

В доме Прозоровских.

Князь Сергий направляется к выходу, к нему подбегает молодой слуга.

Слуга.Князь Сергий Симеоныч, так приводить мне сапожника? Или сам к нему пойдешь?

Прозоровский.Не знаю, там посмотрим.

Слуга.Куда еще смотреть? Ведь времени в обрез.

Свадьба царская уже назначена. Ну хочешь, старые сапоги подновим? Но ведь подсмотрит кто-нибудь и государю доложит: вот, мол, князь Прозоровский в старых сапогах на царскую свадьбу явился.

Прозоровский(с невеселым смехом).Это уж точно.

Непременно кто-нибудь подсмотрит и доложит. Ладно, зайду к нему прямо сегодня.