Пролог
(Франция, 1765 год)
По дороге, обсаженной вязами, мчится карета с зашторенными окнами.
В карете, освещенной тусклым фонарем, четверо: двое в надвинутых треуголках, закутанные в плащи, напротив них – человек лет тридцати с красивым открытым лицом (доктор Манэ́) и телохранитель с отсутствующей физиономией. Доктор Манэ пытается приподнять шторку на окне и выглянуть наружу. Один из закутанных властным жестом опускает штору.
Манэ. Господа, вы меня похищаете?
Первый. Мы почти доехали, доктор.
Манэ. Неизвестно куда. И неизвестно, к кому. Ведь вы до сих пор не пожелали назваться.
Второй (насмешливо). Но ведь долг врача – оказывать помощь при любых обстоятельствах?
Манэ молчит, сохраняя невозмутимое выражение.
Карета въезжает в плохо освещенный парк и останавливается перед двухэтажным флигелем.
* * *
Прибывшие поднимаются по лестнице, входят в роскошно убранную спальню.
На кровати мечется молодая женщина, ее руки привязаны к телу какими-то шарфами, обрывками простыней. Время от времени женщина стонет и бормочет что-то нечленораздельное. Караулившая ее служанка в чепце и переднике при появлении вновь прибывших выскальзывает за дверь. Доктор наклоняется к женщине, пытается приподнять ей веки. Она кусает его за запястье.
Манэ (обращаясь к Первому). Это ваша жена?
Первый (брезгливо). Нет.
Манэ. Я не думал, что случай настолько серьезный, господа. У меня нет с собой того, что нужно, а если послать ко мне…
Первый (перебивая). Здесь есть аптечка.
Второй протягивает доктору аптечку. Манэ открывает пузырьки, нюхает содержимое, пробует на язык.
Манэ. Она давно в таком состоянии?
Первый. Второй… нет, третий день.
Манэ (покачивая головой). Вам известно, чем оно вызвано?
Первый. Простите?..
Манэ. Что с ней перед этим произошло?
Второй (с холодной наглостью). С ней грубо обошлись.
Манэ пытается влить женщине в рот лекарство. Она сопротивляется. Наконец, ему удается это сделать.
Женщина кричит: «Этьен! Андрэ!» Лекарство выливается у нее изо рта.
Манэ (снова наливая в рюмку лекарство). Кого она зовет? Первый (сквозь зубы). Своего мужа. И брата.
Манэ. А где ее муж?
Первый злобно смотрит на Второго.
Второй (прежним тоном). Он умер. Его избили и он умер.
Доктор силой вливает больной лекарство и зажимает ей рот, заставляя проглотить. Больная постепенно затихает. Доктор высвобождает ее руку и считает пульс.
Манэ. Снотворное действует. Но шансов почти никаких, имейте в виду.
Первый (надменно, но с некоторой неловкостью). Здесь есть еще один больной. Посмотрите его тоже.
Все направляются к выходу. Сиделка проскальзывает обратно в комнату.
* * *
Манэ и хозяева идут темным коридором, поднимаются по узкой лестнице и оказываются на каком-то чердаке.
На полу на соломе лежит юноша лет восемнадцати в разорванной одежде. Манэ наклоняется к нему и видит, что вся солома под ним намокла кровью.
Юноша с трудом открывает глаза и видит Манэ.
Манэ. Друг мой, я доктор.
Юноша (глухо). Мне не нужен доктор.
Манэ. Я все же хочу осмотреть вашу рану.
Юноша. Не надо. Все равно помру. – А она? Вы ее видели, доктор? (Манэ утвердительно кивает.) Она жива?
Манэ. Да.
Юноша (с горечью). Еще жива! (Он начинает задыхаться, но говорит громче) Всю семью извели, доктор, всю семью! Отец, как узнал, что это случилось, так сразу и умер. А я тогда не выдержал, побежал сюда. (Пытается приподняться.) Да как же можно это терпеть? Мужа до смерти забили… ни за что… напраслину на него возвели… А ее силой сюда притащили.
Манэ. Это ваша сестра?
Юноша отвечает кивком и опять опускается на солому.
Юноша. Они думают, что мы не люди! Да разве такое можно выносить! (Задыхается.) Ну вот! А теперь всё! Теперь мне тоже конец.
Первый (не выдержав). А чем ты думал, болван, когда лез с топором на своего сеньора? (К доктору) Он бросился на моего брата с топором!
Юноша (приподнимаясь). А вы, маркиз д’Эвремонд, вы о чем думаете? Вы что, вечно собираетесь пить нашу кровь? – У людей ведь ничего уже не осталось! Траву едят! Ничего не осталось! Только ненависть к вам осталась! Подождите, скоро все придут сюда с топорами. Не я один. А мне такая жизнь все равно не нужна. Ничего. Я и мертвый к вам приду, подождите! (Теряет сознание.)
* * *
Доктор Манэ и сиделка у постели больной.
Манэ. Ну, вот и все.
Сиделка (мрачно). Очень уж гордая была.
* * *
Манэ и маркиз д’Эвремонд.
Маркиз. Доктор, я крайне сожалею обо всем, что здесь произошло. Мой брат еще очень молод, он очень невоздержан. Но я надеюсь, что подобное не повторится. (Поигрывает пальцами по столу.) Вам стало известно наше имя. Я могу положиться на вашу скромность?
Манэ. Существует понятие врачебной тайны, господин маркиз.
Маркиз (кивает и протягивает Манэ кошелек). Это ваш гонорар.
Манэ. К сожалению, я никому не оказал реальной помощи, и поэтому не считаю возможным принять деньги.
Маркиз. Вы отказываетесь от платы? Значит, вы что-то задумали.
Манэ. Я уже сказал вам.
Маркиз. Доктор, вы знаете, кто я. И вы, я надеюсь, понимаете, что для меня что вы, что эти люди!
