Цари мира - [37]

Его поэтому и обвинили только в неоказании помощи. Но в данном случае — как он мог оказать помощь? Он должен был исполнить предписание, хотя бы это и стоило жизни его самого и его товарищей.

— Лебюфон, вы оправданы: вы свободны. Идите с миром, — сказал председатель.

Все присутствующие в знак согласия кивнули головой, говоря:

— Он невиновен!

Лебюфон ускользнул от правосудия человеческого. Он вышел из здания ложи и не знал, что ему предпринять.

«А вдруг те матросы сумеют доказать, что их обвинение не клевета? Жить под такой угрозой! Ведь каморра его найдет по всему свету! От нее не скроешься».

Лебюфон знал и то, что за ним еще будут следить, и потому не решился уехать из Гренобля. Укоры совести тоже давали себя чувствовать. Он провел мятежную ночь. На другое утро он прочел в газетах более подробные показания матросов и об исчезновении Жанны. Оба известия были для него потрясающие.

«Что я наделал, — сказал он сам себе. — Ведь я оставил в живых свидетельницу, которая, даже в случае моего оправдания каморрой, всегда может довести меня до эшафота со стороны правительства. Но теперь и каморристы вправе меня обвинить в неполном исполнении их приказания, а показания матросов не оставляют более никаких сомнений в моей виновности относительно де Коржака. Что мне делать?»

Пока он утром раздумывал, к нему опять прислали от главного мастера.

— Почтенный брат, главный мастер вас просит к себе с подлинными бумагами Дюпона.

— Как — с подлинными бумагами? Да ведь я ему их передал.

— Вы ошибаетесь. Бумаги им пересмотрены. На них помечено: «Копия». Где у вас подлинники?

— Je suis foutu![38] — воскликнул Лебюфон. — Я обыскал Дюпона, взял копии, а подлинники, значит, были у Дюваля, которого я не догадался обыскать! Теперь все пропало! Скажите главному мастеру, что я сейчас приду.

— Извините, мне приказано вас привести.

— Хорошо, позвольте зайти в спальню взять кое-какие документы и сделать распоряжение при вас же…

— Сделайте одолжение.

Тот уселся, а Лебюфон позвонил. Затем взял какой-то пакет из кармана, положил в конверт, подписал что-то и, вложив в другой конверт, написал адрес своего нотариуса. Вошел слуга гостиницы.

— Отнесите этот пакет на почту. Вот деньги. Отнесите по тому же адресу. Вот деньги за гостиницу, а теперь прощайте.

Слуга ушел. Лебюфон снова прошел в свою спальню. Вдруг послышался выстрел. Посланный бросился туда, но опоздал: Лебюфон, с простреленным черепом, лежал мертвый. Правосудие он совершил сам.

XXXIV

На другой день после приезда Лекуврера, когда Габриэль ушла в ателье, а ее муж в контору своего торгового дома, Жанна сидела за столом и писала своей бель-сестре[39].

Вдруг позвонили.

«Кто бы это мог быть?» — подумала она и спросила, не открывая двери:

— Кого нужно?

— Госпожа вдова Дюпон здесь квартирует? — был вопрос.

— Что вам от нее нужно?

— Будьте добры, дайте мне войти. Я нотариус Леметр, вел дела вашего покойного мужа. Здесь, на лестнице, мне неудобно вам объяснить цель моего визита.

— А мне, мосье, неудобно вас у себя принять. Будьте добры, скажите, когда мне прийти в вашу контору, и дать адрес? У себя же я никого из мужчин не принимаю.

— Но, послушайте, мадам, человек для вас побеспокоился, бросил дела, чтобы лично привезти вам известие о колоссальном богатстве, которое вам достается путем наследства, а вы его не пускаете даже в переднюю…

— Мосье, — ответила Жанна, — вы напрасно сердитесь и напрасно выдумываете всякие сказки, от которых уснешь стоя. Теперь я уже не верю, что вы нотариус. Если вы то, что говорите, я сама к вам приду, а пока прощайте.

Нотариус послал ко всем чертям щепетильность своей клиентки и стал спускаться с лестницы. На его счастье, вернее, на счастье Жанны, в это время поднялись по лестнице консьерж и его жена. Они уговорили нотариуса подождать и сами постучали к Жанне, которая узнав, что это они, открыла. Следом за ними вошел нотариус, обмахиваясь большим фуляровым платком и обтирая им свое покрасневшее от усталости и раздражения лицо.

— Извините, мэтр, что я вас сразу не впустила, — начала Жанна.

— Мне ваших извинений не надо, сударыня, потрудитесь получить и расписаться в получении.

И он протянул ей пакет, на котором стояло:

«Госпоже Жанне Субиррус, вдове инженера Анри Дюпона, убитого в Савойе.

Все находящееся в пакете принадлежит вашему покойному мужу и должно теперь принадлежать его жене и ребенку. Простите раскаявшегося и покончившего с собой убийцу, действовавшего по приказанию других».

— Что это значит?

— Вероятно, этот пакет найден был убийцей на теле Дюпона. Чтобы успокоить совесть, он пересылает его вам.

Жанна вскрыла пакет. Там оказались бумаги, устанавливающие владение вдовой Дюпон недвижимой земельной собственностью с алмазными россыпями в центральной Австралии, всего на сумму несколько миллионов долларов.

— Эти бумаги не Анри и не могут быть ими, — сказала Жанна, — и потому я отказываюсь их принять.

— Вы не имеете права отказываться, сударыня, — сказал нотариус. — Это принадлежит не столько вам, как вашему будущему ребенку. Конечно, это не те бумаги, которые были на вашем покойном муже. Убийца мне возвратил подлинные документы, я выправил ваши права наследства, не зная, где вас найти, без вас, а теперь, когда я заочно ввел вас в эти права, то и принес в пакете бумаги, которые удостоверяют ваше право на собственность. Будьте добры, распишитесь в получении.