Цари мира - [39]

— Мы непременно это сделаем завтра. Самое верное — это иметь дело с Парижской национальной учетной конторой.

— Мы не расстанемся — и это главное!

XXXVI

Сестра Мария сидела в своей келье в приютившем ее монастыре на острове Уайт и десятый раз перечитывала письмо Жанны.

«Что, этот ребенок с ума сошел или в горячке? Откуда у Анри могла быть земельная собственность в Австралии, английской колонии?»

Ее брат жил трудами, не имел никакой собственности, ни движимой, ни недвижимой, и после своей смерти ничего не мог оставить жене. Монахиня решила написать своему адвокату с просьбой разузнать об этом деле. О самоубийстве убийцы она уже знала раньше, следя за этим делом в газетах, но не нашла тогда нужным писать об этом Жанне, чтобы не растравлять ее свежей раны. Вдруг у нее мелькнула мысль: «Вдруг это подарок раскаявшегося убийцы! Ради чести их имени, имени будущего ребенка, Жанна должна отказаться! Она не имеет нравственного права принять подарка из рук убийцы ее мужа!»

Жанна с нетерпением ждала ответа сестры. Следующий день прошел в хлопотах. Был нотариус, привез деньги, разного рода акции и свидетельства, из которых выяснилось, что Дюпон получил это колоссальное богатство от неизвестного ему лица и притом после своей смерти.

Каким же образом бумаги могли оказаться в бумажнике убитого?! Страшная правда вставала перед нею. Нотариус не был уполномочен говорить, но и без того было ясно, что эти деньги не принадлежали ее мужу, а были подарком убийцы, ценой крови ее Анри, которой злодей думал искупить свое преступление. Она с брезгливостью передала ведение дел Лекувреру, поручив ему узнать тотчас же, посредством каблеграммы, кому принадлежали эти копи ранее Дюпона.

На следующее утро пришло письмо от сестры. Она убеждала Жанну отказаться от недостойного подарка. Это была проповедь человеку обращенному. Жанна еще раньше решила не прикасаться к нему, если эти деньги — подарок Лебюфона. Каково же было ее изумление, когда пришел следующий ответ из Австралии:

«Копи принадлежали лорду артиллерии, сэру Эрли Монгомери, завещавшему их в полную и совершенную собственность того человека, который на опыте, а не на теории только, первый осуществит предложенную им, лордом Монгомери, задачу: взрывать на расстоянии взрывчатые вещества, и притом без всяких проводов».

В силу этого завещания, правление копей (кстати сказать, сильно разросшееся со времени смерти завещателя), получив удостоверение от нотариуса о произведенных опытах его убитого клиента, тотчас же признало того выполнившим условия и потому — полноправным владетелем этих копей.

Теперь Жанна могла смело принять эти деньги. Они действительно законно, по праву принадлежали ее Анри и должны принадлежать его ребенку. Но что-то в глубине души говорило ей, что все-таки это подарок убийцы. Он один, оказывается, знал о завещании и о правах на него Дюпона. Во всяком случае, он постарался искупить свою вину. Благочестивая Жанна пожелала, чтобы это доброе дело пошло ему в зачет.

XXXVII

В конце января у Жанны родилась прелестная девочка, которую назвали Анриеттой. Крестной была, конечно, сестра Мария, приехавшая ради этого случая в Париж. Крестным отцом был Рене. Малютка была записана в приходе Благовещения под именем Анриетта-Мария Дюпон, дочь умершего инженера Анри Дюпона. Крестины были отпразднованы с большой торжественностью. Жанна скоро встала и никому не хотела доверить кормить ребенка, тем более, что здоровье ей это позволяло. Габриэль перестала ходить в ателье, а Рене пришлось опять поехать на Мартинику, где он нашел своего приятеля Ланглене в сильном горе.

Его машина потерпела катастрофу, во время которой погиб механик Бризан. Планы остались, но для того, чтобы построить новый аэронеф, не было подходящего человека. Он эти планы отдал Лекувреру, передал в его распоряжение и мастерскую, и рабочих и закрепил за ним этот клочок земли, который был его собственностью.

Не имея друзей и близких, он даже сделал на него завещание, которое и передал Рене, взяв с него обещание, что он не забросит этой идеи и построит новый аэронеф по данным чертежам.

Рене видел, что его приятель сильно упал духом, и обещал прислать ему верного человека, инженера, который на его глазах воссоздаст аппарат. Это обещание, видимо, обрадовало его приятеля и ободрило его. Вернувшись в Париж к Пасхе, Рене, уже не связанный тайной, поведал жене и куме о необычайном изобретении и представил бумаги с чертежами.

— Знаете что, друзья мои, — сказала Жанна, — я надеялась иметь сына, но Бог судил иначе. Поэтому я передаю бумаги с чертежами изобретения моего покойного мужа в ваши руки.

— Может быть, наши дети, когда вырастут, полюбят друг друга, — сказала Габриэль.

— Это было бы моей мечтой, чтобы Тото женился на Анриетте…

— И тогда, — прибавил Рене, — в их руках будут два замечательнейших изобретения в свете!

— И богатство, — сказала Жанна, — которое даст возможность их осуществить.

— К тому времени, как они вырастут, эти изобретения, весьма вероятно, придут еще кому-нибудь в голову, и весь мир будет ими владеть.

— Нет, мы овладеем миром! Зачем ждать? Примемся за дело сами, и наши дети, когда вырастут, найдут эти инструменты готовыми к их услугам, и будут в состоянии ими воспользоваться для общечеловеческого блага!