Царь царей... - [10]

Михаил Степанович начал повествовать о происшедшем. Услыхав о том, как они ползали впотьмах, то и дело стукаясь головами о камни, Свирид Онуфриевич закатился смехом.

— От-то потеха! С таким фонарем, — он указал на лоб палеонтолога, — да темно было! Хо-хо-хо! Эка, делать-то, погляжу я на вас, вам нечего: под землю полезли! Да хотите, я сто таких пещер укажу вам!

— Где? Вы их видели? — оживленно спросил Михаил Степанович.

— Везде они! Сто штук видел — сейчас провалиться мне! Все горы изверчены ими!

— Идемте! — решительно заявил Михаил Степанович, обращаясь к палеонтологу, разлегшемуся на земле в виде огромной ижицы.

— А кости в них есть? — лениво процедил тот, не изменяя положения.

— Сколько хотите — вороха! И надписи есть!

— Надписи? — Михаила Степановича точно пронизало электричество. — Господа, в таком случае необходимо пригласить Ивана Яковлевича.

— Что же, валяйте, — отозвался Свирид Онуфриевич. — Вы человек молодой, на ногу легкий. А мы, старики, здесь подождем, трубочку выкурим!

— Так ждите: мы сейчас придем, — и Михаил Степанович почти бегом пустился по извилистой тропинке.

Свирид Онуфриевич, ставший было на камень близ палеонтолога, вдруг подскочил как ужаленный.

— Эй, эй!! — так неистово закричал он, что Павел Андреевич вздрогнул и невольно подобрал ноги, как бы испугавшись за целость их. — Михаил Степанович, стойте! Ут-ку-то захватите, утку! — и охотник быстро пошел навстречу к оглянувшемуся этнологу. — Велите сжарить ее моему Мазепе: дрыхнет, наверное, это животное, — так вы палкой его в бок! Скажите: если пережарит — в воду его спущу!

Михаил Степанович взял утку и, сопровождаемый собакой, скрылся за ближайшей скалой.

Охотник вернулся и уселся на прежнее место.

— Какие же кости вы видели? — спросил Павел Андреевич.

— Шут их там разберет, какие они! Всякие! — ответил, закуривая трубку, Свирид Онуфриевич.

Палеонтолог молча поглядел на него одним левым глазом, затем зажмурился.

Воцарилось молчание. С мертвенно-белых стен не скатывалось ни камешка, не доносилось ниоткуда даже шуршания легкого песка или земли, струйкой сбегающих то и дело в других горах. На синей полосе неба не белело ни облачка.

— Чтоб ей лихо стало, этой дыре! — сердито проговорил наконец Свирид Онуфриевич. — В ушах даже трещит, так тихо! Хоть бы кузнечик проскрипел или птица какая пролетела! Павел Андреевич, да вы живы или нет?

— Жив, — отозвался палеонтолог.

— Чудные какие сибирские места!

— Чем?

— А птиц певчих совсем нет нигде. У нас, Боже мой, сколько их! Чего хочешь: воробьи, сороки…

— Это у вас певчие птицы?

— А то какие же: съедобные, что ли?

Павел Андреевич приподнялся на локте и устремил глаза с заискрившимися в них насмешливо-веселыми огоньками на Свирида Онуфриевича.

— А лошадей своих, скажите, вы куда причисляете: к певчим или к съедобным животным?

Охотник сначала не понял насмешки, но, взглянув пристальней на как будто серьезное лицо палеонтолога, рассердился.

— Вы что, опять меня разозлить хотите?

— Сохрани Бог! Я только интересуюсь новым подразделением птиц!

Вероятно, Павел Андреевич успел бы довести до белого каления своего собеседника, если бы в ту минуту не показались две быстро приближавшиеся знакомые фигуры — Михаила Степановича и Ивана Яковлевича. Старый ученый озабоченно спешил впереди и широко размахивал руками.

— Где письмена? — спросил он, остановившись около лежавших и озираясь.

— Дальше, — отозвался из-за спины его Михаил Степанович. — Свирид Онуфриевич проведет нас.

— В поход, когда так, господа, нечего терять времени! воскликнул Иван Яковлевич, бодро начиная взбираться на подъем.

Компания двинулась за ним.

Тропка, перевалив через взгорок, пошла вниз. Стены по бокам начали сближаться и повышаться, путники, казалось, углублялись куда-то в самые недра земли.

— Мы в тартарары идем или ближе? — спросил Павел Андреевич, еле поспевая вперекачку за остальными.

— Сейчас придем! — ответил Свирид Онуфриевич.

Иван Яковлевич между тем уже почти бежал. Через несколько минут он вдруг скрылся за скалой, точно провалился сквозь землю. Михаил Степанович поспешил за ним и очутился в довольно широкой долине, где уже стоял и оглядывался старый ученый. Дорога, приведшая их туда, осталась позади, в узкой щели, прорубленной от неба до земли в отвесах известняка. Два таких же тесных ущелья отходили вправо и влево от нее.

— Куда теперь? — с недоумением спросил Иван Яковлевич.

— А вот… — Свирид Онуфриевич ткнул вперед своим толстым пальцем, — пещера здесь за камнями.

Ученые обогнули громадную глыбу, лежавшую близ горы, но никакого отверстия за ней не оказалось.

Павел Андреевич завздыхал и укоризненно устремил на охотника единственный глаз свой — другой уже начинал запухать и окружаться краснотой.

— Что за притча! — произнес Свирид Онуфриевич. — Тут она была, чтоб ей провалиться! Впрочем, нет, вон где! — он решительно указал на противоположную сторону. — Там, там, наверное там!

Но и «там» не оказалось даже подобия пещеры.

— О Господи! — с напускным трагизмом воскликнул обливавшийся потом палеонтолог. — Драгоценнейший наш, вы видали сто пещер здесь, покажите же нам хоть одну наконец!