Бюст на родине героя - [48]

— Вы, наверное, догадались, я от господина Писаренко, — продолжала она. — Он приболел и послал меня, чтобы вам не таскаться с коробкой. — Она потянулась к зажатому у меня под мышкой Гене.

Сзади раздавались недовольные голоса, в спину мне уперся здоровый сундук. Я не без облегчения передал девушке коробку со скелетом и двинулся дальше.

— Вас подвезти? Я на машине, — крикнула она мне вдогонку.

— Спасибо, меня встретят. Привет Григорию, — ответил я, не оборачиваясь, и двинулся дальше среди леса плакатов.

«Doctor Shapiro». Это не я. «Фонд «Восхождение». Это не за мной. «Miss Helen. IBM». Я вам не мисс и к Ай-Би-Эм никакого отношения не имею…

Метрах в десяти впереди по коридору встречающих мое внимание привлекла небрежно начертанная на картоне надпись: Moskwa privetstvuet vtorogo prizera konkursa MUDAKOV! Сначала мне показалось, что это полная абракадабра, потом я решил, что написано по-польски, и попробовал прочесть, а прочитав, расхохотался. Кто, кроме Артюши Косова, мог придумать такое, кто среди прибывших, помимо меня, мог удостоиться столь пышного титула! С почетом, собаки, встречают!

И вот уже двухметровая каланча Артем и стокилограммовая туша Стас Загорский тискают меня по очереди и так лупят по спине, что у меня трясется голова. А в сторонке стоит и смущенно улыбается мой единственный сынок Славик.

До сих пор я не акцентировал внимание читателей на своей биографии и семейном положении, полагая, что эти второстепенные детали не имеют прямого отношения к описываемым событиям. Я и сейчас так считаю. Однако вольно или невольно я уже дал понять, что семьей не обременен. Верно, я холост, точнее, разведен. Первый, а скорее всего, и последний мой брак был не очень удачен, зато, к счастью, очень короток: он продлился что-то около полугода. Но этого оказалось достаточно, чтобы на свет появился маленький мальчик, который через двадцать лет превратился в довольно симпатичного парня ростом на полголовы выше своего отца, меня то есть.

Итак, меня встретили, потискали, охлопали, облобызали и, расталкивая толпу, повели к выходу из аэровокзала. То и дело какие-то хмурые личности преграждали нам дорогу и спрашивали: «Машину не надо?» Почему-то звучало это так, словно нам предлагали не обычные транспортные услуги, а по меньшей мере щепоть анаши. Стас, который шел впереди с моей сумкой и расчищал дорогу, вежливо отвечал: «Спасибо, есть».

И в самом деле: машина у нас была. У тротуара прямо перед выходом стоял довольно-таки обшарпанный, с выгоревшим брезентовым верхом «козел», наш несравненный российский джип, а рядом с ним невысокий взъерошенный мужичонка с черными усами отчаянно вырывал из рук милиционера номерной знак.

Бог мой! Как же я забыл о Левушке Корсунском! Да разве мог он меня не встретить, вернейший из верных, надежнейший из надежных!

Увлеченный поединком, он не замечал нас. Лейтенант-гаишник был на голову его выше и килограммов на сорок тяжелее, Левушке же приходилось рассчитывать лишь на свою ловкость и неукротимую волю к победе, удесятеренную лютой ненавистью к ГАИ. Да, добряк Левка, неспособный обидеть муху, готовый отдать незнакомому человеку последнюю рубаху, на дух не переносил автоинспекторов, то и дело вступал с ними в конфликты и в результате постоянно ездил без прав, по временным бумажкам.

Сейчас очередной конфликт был в самом разгаре. Его причину нетрудно было реконструировать. Очевидно, поджидая нас, Левка ненадолго оставил «козла» в самом что ни на есть запретном месте, и лейтенант стал откручивать передний номерной знак. Лева застал его за этим занятием и немедленно вступил в борьбу. Стало быть, мы появились вовремя.

— Мандаты наголо! — скомандовал Стас, извлекая из бумажника удостоверение телевидения, и шагнул к схватке.

Мы тоже приблизились. В этот момент Левушка блистательно выполнял свой коронный прием: крепко ухватившись за железную пластину, он перестал упираться, и лейтенант, что называется, провалился — полетел назад, едва не сев на асфальт. Воспользовавшись его замешательством, Левка резко рванул железяку в сторону и завладел ею. Сделано было классно — я еле удержался, чтобы не зааплодировать.

— Бога ради, простите, капитан, — сказал Стас, обращаясь к взбешенному, красному от натуги лейтенанту. — Не беспокойтесь, с водителем мы разберемся и накажем его. Вы понимаете, встречаем очень важного гостя, — Стас широким жестом указал на меня, — из Америки, да… Водитель хотел подать машину как лучше, ну вот и поставил под знак. Еще раз — извините.

Лейтенант посмотрел на меня, окинул взглядом «козла», и в глазах его явственно проступило недоверие. Но я уже протягивал ему нераспечатанный блок «Мальборо» и зажигалку.

— Ну нельзя же так… — заговорил наконец лейтенант, еще тяжело дыша. — Ну мог бы водитель по-хорошему… сказать… объяснить что к чему. Я бы понял… Всегда можно договориться…

— Понимаю вас, капитан, прекрасно понимаю. — рокотал Стас, обнимая гаишника за плечи. — Можете быть спокойны, больше такое не повторится. Ну, будьте здоровы, мы поехали.

Все время, пока шли переговоры, Артем крепко держал Левушку, а тот взъерошенным воробьем рвался из рук. Отпускать его было нельзя, ибо Левушкина ненависть вновь могла вылиться в непредсказуемые действия и перечеркнуть миротворческие усилия Стаса. Был у нас уже такой случай совсем недавно, весною.