Быстрее С. - [35]
Где еще мы бы позволили толпе неизвестных нам личностей беспардонно прижиматься к нам разными частями тела, толкать нас в бок локтями или оттаптывать только что начищенные до блеска туфли и ботинки? Поистине, метро – идеальная модель всеобщего равенства. Вот только любой человек, нашедший средства на самый плохонький автомобиль, с радостью покидает подземное братство, чтобы променять ежедневное единение с массами на ежедневные пробки.
– Здесь ужасно воняет! – через плечо сообщает Иван.
– Ты просто сноб!
– Я не сноб. Я человек, который не желает нюхать чужие подмышки. И вообще, кто все эти люди? Куда они едут?
Так, мне только приступа истерии съехавшей с катушек звезды не хватало.
– Они едут по своим делам. А ты просто слишком оторван от реальной жизни, если элементарные вещи вызывают у тебя такую реакцию.
Иван делает неопределенное движение головой и умолкает. Но ровно через секунду задает мне следующий вопрос:
– А это что?
Глаза его уперлись в проезжающую мимо нас вверх тетку в медицинской повязке.
– Вон, и еще там! – кивает Иван куда-то вниз, и я вижу, что тетка – как минимум десятая, кто на едущем вверх эскалаторе облачен в нежно-голубую медицинскую повязку.
– Ха! Ну так в стране же свиной грипп!
– Свиной грипп? – удивляется, провожая людей в повязках глазами, мой наивный подопечный. – То есть одного кризиса нам мало…
– Слушай, ты вообще дикий! – шепчу я ему в ухо. – Новости читаешь?
– Да, но чтобы в повязках ходили… Я же этого просто не замечал. Что, так все запущено?
– Ну типа того. Эпидемию еще не объявили, но повязок в аптеках уже нет. Ты, кстати, витамины принимаешь?
Он поворачивается, и мы оказываемся с ним нос к носу, разделенные козырьком его бейсболки. Его лицо так близко, что я могу разглядеть крохотное темное пятно на краю радужной оболочки его левого глаза. Серые глаза его сейчас почти прозрачны – так всегда бывает, когда Иван зол.
– Ты ведь специально это устроила, признайся? – шепчет он, улыбаясь. – Да? Тебе весело, правда?
Ну… может, и специально. Может, мне уже давно очень хотелось посмотреть, как Иван будет себя чувствовать без своей тачки, водителя и вообще всего того звездного антуража, который неизменно присутствует в его ежедневной жизни. Какой он – просто Иван Серебров?
Я медлю всего секунду, но потом решаю, что лучше ему этого не знать.
– Ага. Мне же больше нечем заняться – я взяла в редакции отпуск за свой счет и теперь вот катаю звезду хип-хопа в подземке. Экскурсия, так сказать.
– Ты взяла отпуск?
– Да. Я же могу быть твоим ангелом-хранителем только после работы! Если бы Шило не ждала от меня сенсационной книги о твоей жизни, она бы с удовольствием уволила меня к чертовой бабушке. А так она только улыбается и ненавязчиво интересуется, когда я сдам первую часть текста. Кажется, она даже с издательством каким-то договорилась. Так что я теперь блатная, мне все можно.
– Пользуешься дружбой со мной?
– Наслаждаюсь ею!
– Ты приспособленка, – констатирует Иван, отвернувшись.
– Нет, – говорю я ему в ухо. – Я ангел по найму.
Отличный диалог для абсурдистской комедии.
Я оглядываюсь по сторонам. К счастью, все настолько заняты собой, своими сумками, подружками, детьми, что не обращают на Ивана ни малейшего внимания. А, черт, сглазила! В толпе, едущей нам навстречу, какая-то девица с дредами, оторвавшись от бойфренда, случайно скользит взглядом по лицу Сереброва, и тут же рот ее непроизвольно открывается. Так выглядел лорд Баскервиль, когда увидел на болотах привидение. Девица дергает своего парня за локоть, кивает головой в нашу сторону, и теперь они оба, открыв рот, таращатся на нас.
– Твою мать! – снова поворачивается ко мне Иван. – Пролетариат нас заметил!
Да, дурацкий был план тащить его в метрополитен. Впрочем, и плана-то никакого не было. Просто я подумала, что если нарушить привычную схему Ванькиных передвижений, можно будет изменить что-то в череде ожидающих его проблем.
В зайца, бегущего по прямой, легче попасть из ружья, чем в зайца, скачущего зигзагами…
– Пошли пешком! – говорю я, разворачивая Ивана обратно.
Бесцеремонно втиснувшись в череду спешащих вниз людей, мы бодро скачем по ступеням.
Эскалатор заканчивается. Легкий затор на выходе, еще пара заинтересованных взглядов, которые я замечаю боковым зрением, и вот мы наконец на станции.
– Сюда! – командую я, дергая его в сторону прибывающего поезда, хотя нам в другую сторону. Петляя среди людей, прорываемся на перрон. Разумеется, про то, что двери закрываются, нам сообщают тогда, когда еще и половина народу не вышла из вагона.
– Надо влезть, – я толкаю Ивана в спину.
– Я тебя убью! – говорит он.
Наконец, когда толпа штурмом берет вагон и мы оказываемся прямо у входа, двери действительно начинают закрываться. Не желая упускать поезда, я налегаю на Ивана сзади, и мы, сжав зубы, втискиваемся в двери буквально чудом. Кажется, сомкнувшиеся позади створки прищемили мне волосы. Поезд дергается и устремляется в тоннель.
– Ого, детка! – бросает мне через плечо Иван. – Вот это напор! Но в следующий раз я буду сзади.
Он ловко поворачивается лицом ко мне. Набившийся в вагон народ так сдавливает нас со всех сторон, что я, кажется, могу без труда узнать, что лежит в карманах Ванькиных дизайнерских брюк.
Однажды пятеро столичных бездельников становятся драг-дилерами нового поколения – начинают продавать своим богатым клиентам чистейший наркотик, их собственный адреналин. Впрочем, главной целью развлекательного агентства «Адреналин» является не просто получение прибыли, но и тот драйв, который избавил от скуки самих главных героев. Однако погоня за деньгами и острыми ощущениями может стоить жизни организаторам забавы.
В Москве действует некий Скупщик — темный демон, который скупает таланты разочаровавшихся в успехе людей взамен на деньги и славу. Скупщика преследует галерист Илья Свирин — и в багажнике Ильи есть святая вода и деревянный крест. Но что именно нужно художнику от Демона?
Однажды пять не особо удачливых человек по собственной глупости… умерли. Если вы думаете, что это финал истории, вы ошибаетесь – это ее самое начало. По ту сторону бытия, в странном месте под названием «Сортировочная», погибшим было предложено – отправиться дальше, в неизведанное, или попытаться отработать собственное «непреднамеренное самоубийство». Теперь пятерка «ходячих мертвецов» возвращается на Землю, чтобы спасти от случайной гибели таких же, как они, идиотов. Содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.
Новая история о любви и взрослении от автора "Встретимся на Плутоне". Мишель отправляется к бабушке в Кострому, чтобы пережить развод родителей. Девочка хочет, чтобы все наладилось, но узнает страшную тайну: папа всегда хотел мальчика и вообще сомневается, родная ли она ему? Героиня знакомится с местными ребятами и влюбляется в друга детства. Но Илья, похоже, жаждет заставить ревновать бывшую, используя Мишель. Девочка заново открывает для себя Кострому и сталкивается с первыми разочарованиями.
Первый роман Марии Станковой «Самоучитель начинающего убийцы» вышел в 1998 г. и был признан «Книгой года», а автор назван «событием в истории болгарской литературы». Мария, главная героиня романа, начинает новую жизнь с того, что умело и хладнокровно подстраивает гибель своего мужа. Все получается, и Мария осознает, что месть, как аппетит, приходит с повторением. Ее фантазия и изворотливость восхищают: ни одно убийство не похоже на другое. Гомосексуалист, «казанова», обманывающий женщин ради удовольствия, похотливый шеф… Кто следующая жертва Марии? Что в этом мире сможет остановить ее?.
Книга рассказывает об одной из московских школ. Главный герой книги — педагог, художник, наставник — с помощью различных форм внеклассной работы способствует идейно-нравственному развитию подрастающего поколения, формированию культуры чувств, воспитанию историей в целях развития гражданственности, советского патриотизма. Под его руководством школьники участвуют в увлекательных походах и экспедициях, ведут серьезную краеведческую работу, учатся любить и понимать родную землю, ее прошлое и настоящее.
Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)