Была не была - [6]
— А ты в лесу, наверно, тоже боялась. Рада-радешенька была, когда нас увидела! — подхватил Володя.
— Я вас, мальчики, давно заметила. Еще когда вы сок пили, — Тоня сказала серьезно.
— А чего же сразу не крикнула?
— …Не знаю даже, — она задумалась. — А вы что ж?
Это был вопрос к Альке. Он ведь не хотел. И Алька не слукавил:
— И я не знаю, Тошка.
Мало ли про что можно болтать, когда пробиваешься сквозь толпу в парке. Но про это, наверное, не надо было. Потому что Тошка покраснела. Вот всегда он, Володя, что-нибудь не к месту. Смеялись и смеялись… «Почему», да «что»!
— Пошли скорей, — стал командовать Алька.
А куда пошли? Но раз Алька говорит, Володя заспешил. Это тоже весело — за руки и змейкой мимо людей. Жаль, на танцплощадку не пустят. Оттуда ветер волнами накатывал музыку:
«О-чи — лю-чи — о-ля-ля!»
Как на птичьем языке!
— Мальчики, давайте мороженого купим! — И Тоня полезла в кармашек за деньгами. Но Володя уже протягивал свой трешник.
— Три по двадцать восемь!
Тошка смутилась: «Да ну что ты!» — но деньги отдать не решилась, и они подошли к скамеечке. Ас нее поднялся длинный парень лет двадцати. Из соседнего, между прочим, двора.
Он поднялся и задержал свои глаза в Алькиных. Алька тоже глядел. Потом оторвался от настырных его глаз, мотнул головой:
— Садитесь, ребята.
А парень ушел.
Не сказать, что очень такой симпатичный тип. И откуда они с Алькой знают друг друга? А может, показалось? Ничего не было? Нет, все-таки было, потому что и Тошка заметила.
— Кто это?
И опять Алька не слукавил. Ведь мог сказать: «Не знаю». А сказал:
— Рядом с нами живет.
— Хороший человек?
Алька усмехнулся:
— Не очень. — И сразу о другом. — Ты подбирать на пианино умеешь?
— Умею. А что?
— Можем ансамбль устроить: рояль, баян…
— И… деревянные ложки! — подхватил Володя.
Всем троим показалось это очень смешным.
Потом Тоня опять Альке:
— А ты на баяне подбирать можешь?
— Я, Тош, все могу. Хочешь, узнаю, как вон того парня зовут?
— Какого?
— Вон того, в рубашке цветочками.
— Ну, узнай.
— Виктор.
— Витя! — крикнула Тошка и спряталась за Володину спину.
Парень сразу оглянулся, пошарил глазами.
— Вот видишь.
— А как это ты? Ну вон ту тетеньку отгадай.
— Теток не могу, отчество путаю.
— А ту девчонку?
— Валя. — Алька сказал громко и девушка обернулась.
— Ты, может, их знаешь?
— Они бы подошли тогда.
— Ну, а правда, правда, как это ты?
— Это, Тош, фокус. Какой же фокусник свою тайну выдаст, верно, Вовка?
Он будто боялся, что Володя заскучает — ведь разговаривали они, а он, Володя, почти все время молчал.
Но ему ни чуточки не было скучно или обидно.
В автобус они едва втиснулись. Им, конечно, сразу довольно сердито напомнили, что они молодежь. Но ребята знали — главное отмолчаться: обе стороны — и обвинение и защита — выскажутся сами. И они пробились к задней стенке, глядели в окно. У Тошки оказалась веточка ивы с желтыми пушинками. Алька и Володя все грозились отъесть их, а Тоня тянула руку вверх, спасала.
— Ну хватит, ну, мальчики.
— Мы голодные.
— Приходите лучше ко мне, я щами угощу.
— Тош, а тебе не влетит? Уже десять.
— Ой, еще как! Я обещала к семи. А вам?
— Мне не влетает.
— А я не знаю. Мама бы волновалась…
— У тебя, Володь, мама просто красавица!
Володя благодарно кивнул Тошке. Какая все-таки девчонка славная!
Хорошо бы приехать, а мама дома. И сказать: «Тошка считает, что ты красавица». — «Кто это — Тошка?» — «Девчонка одна. Очень толковая, между прочим».
— Эй, эй, ребята, наша остановка! — Это крикнул Алька.
С ним вообще не пропадешь.
Дверь Володя открыл своим ключом. Никого. Никакой мамы. И даже папы нет. А жаль. Если бы папа был один, без тети Лиды, Володя и ему рассказал бы, как они с Алькой качались, как дядька ехал на карусели… даже, может, что мама красавица. («А кто сказал?» — спросил бы папа. «Девчонка одна. Ты не знаешь!») Ему прямо не терпелось выплеснуть хоть малую капельку своей радости, своей весны и пробившейся дружбы… И он взял чистую тетрадь в клеточку, начертил на обложке «В. Ч.» — Владимир Черных. А на первой странице написал:
«5 мая. Были с Алькой в Измайлове. Встретили Т. Алька мой друг. Навсегда. В. Ч.».
6
А ничего удивительного! Ничего! И почему есть люди, которым что хорошо — удивительно, а что плохо — «так и знали». И как довольны, если получается по-ихнему! Людям плохо, а они довольны. И чудно — жизнь твоя идет, как на арене, все будто для них делаешь, чтоб им не скучать.
Вот на скамеечках обсудили Алькиных родителей: одеться не во что, а баян парню купили. А он их в грош не ставит.
Вот принялись за какую-то Нину Цветкову — тоже с мальчиками рано дружить начала…
Володя стоит в своем подъезде и смотрит на соседний — сейчас покажется Алька, и они побегут на пятый этаж, к Тошке. Володя нарочно не выходит, чтоб тетя Лида не видела. Из окна его не заметишь. А с улицы очень даже хорошо. И Володе видна часть улицы, как по ней прохаживается тот самый длинный тип, что в парке. Поглядел на Володю. Остановился. Поманил пальцем. Как маленького. Подойти? Убежать?
А Длинный все сгибает и разгибает палец.
