Был такой случай… - [6]
— Ну, чего заойкала, сейчас отдам. Кавалер?
— Да! Отдай!
Клавушка засмеялась:
— На, возьми. Подумаешь, добро!
В этой сцене вдруг проглянула какая-то другая, незнакомая Клавушка.
Один раз получилось так, что Федя целый вечер был с Клавушкой вдвоем. Как-то нечаянно разговорились. Клавушка спросила его:
— Кем ты мечтаешь стать?
Он, конечно, знал, но высказывать свою мечту, да еще девчонке, не хотел.
— Еще не думал. А ты?
— Артисткой, — отозвалась Клавушка с готовностью.
Это было удивительно: Клавушка — и вдруг артистка! Смех курам. Но Федя и вида не подал:
— А что ты можешь?
— Читать.
Он был разочарован:
— Читать и я умею.
Клавушка взяла с Таискиной книжной полки голубой томик Блока:
— Ну вот это, например. Хочешь послушать «Демона»?
Клавушка начала читать. Сначала Федя слушал довольно равнодушно, но затем неожиданно для самого себя почувствовал озноб — тот самый, какой приходил к нему на хороших фильмах. Хотелось слушать и слушать. Все исчезло, остался только голос, произносящий слова:
И Клавушка была какая-то другая: не маленькая девчонка, в ней вдруг проглянуло что-то величественное. И Федя до тех пор не знал, что Блок — великий поэт. То есть, слышал по радио, но все это было «ненастоящее». А вот теперь было «то самое».
Клавушка захлопнула книгу и спросила:
— Ну, как?
— Здорово, — искренне сказал Федя. — Ты правильно делаешь, что не зубришь интегралы.
Клавушка зарделась от радости, но поспешила переменить тему:
— И куда это Таиска запропастилась?
От нечего делать Клавушка стала учить Федю танцевать.
— Я не умею, — упирался Федя.
— Не велика премудрость, — настаивала Клавушка. — И не красней, пожалуйста. Современный юноша должен обязательно… Ты слушай меня. Я напеваю… Ну, раз-два, раз-два… Правой ногой, теперь левой… Учись…
Неожиданно пришла Таиска, молча остановилась в дверях. Они перестали танцевать.
— Ну чего ты? — спросила Клава.
— Хороши! — покачала головой Таиска и засмеялась.
Белый приехал неожиданно. У Фиски в Н. ему не пожилось…
За те годы, что Федя его не видел, Аркадий стал вроде бы меньше, хотя, конечно, этого не могло быть.
И с Таиской они встретились совсем не так, как думал Федя. Белый заглянул на минуту, а она была со сна, кое-как одетая, даже непричесанная. Таиска вышла на крыльцо.
— Приехал, пропадущий? А я думала, ты… Ну, как там, в Н.?
— Отлично… Даже птичье молоко было.
— Сладкая жизнь?
— Переслащенная.
— Вот как? — словно бы удивилась Таиска.
— Ну я пойду.
— Ты насовсем?
— Не знаю пока.
Из окна было видно, как Белый перебросил через штакетник чемоданчик, перемахнул сам. Наклонился приласкать Джульбарса. Джульбарс узнал его, начал прыгать и лизать ему руки.
Потом Аркадий и Таиска встречались в беседке. Там они садились один против другого. Федя старался им не мешать. Он понимал, что они отвыкли друг от друга и им надо дать возможность снова познакомиться.
Белый рассказывал ей:
— Думали развернуться… Фиска таскала понемножку. Шоколад… А меня приспособили на склад… Хотели через меня… выйти на большие «дела». Барыги… Так я им и сказал. Разругались…
— Не жалеешь?
— Ну их к черту!
— Молодец…
— Спасибо — похвалила…
Возвращаясь со свиданий, Таиска задумывалась, а это плохой признак. О чем думать, если все хорошо? И кроме того, Феде было их почему-то жаль.
Получилось так, что Федя, сам того не желая, стал свидетелем одного их свидания. Он полол грядку, и сначала они его не заметили.
Белый: — Ты мне как будто не рада?
Таиска: — А чему радоваться? В институт ты не готовишься…
Белый: — Скоро начну. — И добавил с усмешкой: — Может быть…
Таиска: — Расхотелось?
Белый: — Почти… Поцелуй лучше.
Таиска: — Не заслужил. И вообще…
Белый: — Что «вообще»?
Таиска: — Обернись…
Он обернулся и заметил Федю.
Непонятно, зачем Белый и Таиска старались друг друга обозлить. Так, например, Таиска была шатенка, а перекрасилась в рыжий цвет. Белый ничего не сказал, но на другой день явился тоже рыжим.
Таиска сказала:
— Зря деньги потратил…
— Почему?
— Теперь ты сам на себя не похож.
— Не к лицу?
— Хуже некуда. — Помолчала. Затем добавила: — До чего ж ты поперечный.
Впрочем, она и сама была достаточно «поперечная». Несколько лет назад, когда гремела гроза и весь домик, где жили Кораблевы, дрожал от раскатов грома, Таиска и Федя были одни дома. Федя тогда испугался и еле сдерживал слезы.
— А я нисколько не боюсь, — заявила сестра.
Он не поверил:
— Хвастаешь!
— Хочешь, докажу?!
Она выбежала под ливень и, раскинув руки, стала кружиться под окном. Вся вымокла до нитки, но вернулась с хохотом:
— Нисколько не страшно… Пойдем…
И они выбежали в сад. С ней, и правда, было совсем не страшно. А один бы ни за что…
В общем, у нее характер, и у Белого характер.
Мать предполагает, что дело в характерах, но Таиска сказала:
— Если б только в этом дело… Тут другое…
Однажды Федя все, что думает о ней и о Белом, выложил сестре. Она выслушала и засмеялась:
— Во-первых, когда спрошу твоего совета, тогда ты выскажешь свое мнение. Понял?
— Почему не понять? А во-вторых?
— Не скажу, обидишься.
— Не обижусь… Даю слово…
— Обещаешь? Тогда слушай… Я считаю — рано тебе рассуждать о том, чего не понимаешь.
В книгу пошли повесть «На исходе зимы» и рассказы: «Как я был дефективным», «„Бесприданница“» и «Свидание».
В центре повести Леонида Гартунга «Порог» — молодая учительница Тоня Найденова, начинающая свою трудовую жизнь в сибирском селе.
Опубликовано в краеведческом альманахе «Томская старина» № 2 (4) 1992 г.
Леонид Гартунг, если можно так сказать, писатель-однолюб. Он пишет преимущественно о сельской интеллигенции, а потому часто пользуется подробностями своей собственной жизни.В повести «Алеша, Алексей…», пожалуй, его лучшей повести, Гартунг неожиданно вышел за рамки излюбленной тематики и в то же время своеобразно ее продолжил. Нравственное становление подростка, в годы Великой Отечественной войны попавшего в большой сибирский город, это — взволнованная исповедь, это — повествование о времени и о себе.
Член Союза писателей СССР Леонид Гартунг много лет проработал учителем в средней школе. Герои его произведений — представители сельской интеллигенции (учителя, врачи, работники библиотек) и школьники. Автора глубоко волнуют вопросы морали, педагогической этики, проблемы народного образования и просвещения.
В центре повести Леонида Гартунга «Зори не гаснут» — молодой врач Виктор Вересов, начинающий свою трудовую жизнь в сибирском селе. Автор показывает, как в острой борьбе с темными силами деревни, с людьми — носителями косности и невежества, растет и мужает врач-общественник. В этой борьбе он находит поддержку у своих новых друзей — передовых людей села — коммунистов и комсомольцев.В повести, построенной на острых личных и общественных конфликтах, немало драматических сцен.На глубоком раскрытии судеб основных героев повести автор показывает трагическую обреченность тех, кто исповедует философию «жизни только для себя».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Иванович СтешецКРОМЕ ТЕБЯ ОДНОГОповестьТула: Приок. кн. изд-во, 1991.Геннадий Мануйлов, физрук из глубинки, едет на БАМ, чтобы поправить финансовое положение своей семьи. По дороге он становится жертвой ограбления, и, не найдя в себе сил вернуться домой с пустыми руками, становится бомжом по кличке Кешка.
Давайте знакомиться! Я – Анастасия новый шеф-редактор этого творческого издания. Со многими из вас, кстати, мы уже познакомились заочно, во время подготовки этого выпуска: с кем-то было «живое» общение по телефону, а с кем-то – переписка посредством электронной почты. Но тоже живая, эмоциональная, легкая и непринужденная.И сегодня, когда журнал готов, я, пролистывая номер, чувствую, как от его страниц веет теплом. По-другому просто не может быть, ведь среди круговорота букв на его страницах скрывается часть души, жизни, эмоций авторов.
За этот роман Кристоф Оно-ди-Био, французский писатель и журналист родом из Нормандии, получил две престижнейшие французские премии по литературе – Гран-при Французской академии и премию Ренодо. «Бездна» – это и детектив, и любовная история, и философская притча, настолько роман многослоен и глубок. Но прежде всего это классический французский экзистенциальный роман – о смысле бытия, о пограничности человеческого существования и человеческой сути.В качестве журналиста Сезар объездил весь мир, видел страшные разрушения, смотрел в глаза смерти, наблюдал блеск и тщету светского общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.