Был ли причастен К Радек к гибели К Либкнехта и Р Люксембург - [62]

15. Вскоре вслед за этим, а может быть, и в этот же день, начались погромы. Разгром редакции "Vorwarts", как было установлено на процессе Ледебура, проходил под началом Роланда, разоблаченного на процессе провокатора. Роланд показал, что действительно вел подразделение к редакции "Vorwarts", по дороге он несколько раз отлучался, по телефону сообщал о развитии событий тогдашнему коменданту города Марксу; он также показал, что во время захвата редакции отвечал за оружие и питание.

16. Здесь следовало бы упомянуть и о роли Тойфля, установленной на процессе Фихтмана и Гена. Был убит некто Блау. Он был шпиком людей из Эдена у коммунистов, но обвиняли его еще и в том, что он и для коммунистов шпионил в рейхсвере. Фихтман и некоторые другие как будто участвовали в его убийстве. На процессе среди прочих был допрошен и некто Тойфль в качестве свидетеля обвинения. Он должен был пролить свет на различные планы, разрабатывавшиеся в окружении Фихтмана. Во время допроса он показал, что действительно служил в рейхсвере вольнонаемным и как таковой вошел в так называемые коммунистические круги; что он всегда призывал к более активным действиям, требовал издания газеты, которая вела бы пропаганду в этом направлении; что он предлагал, с целью добыть средства на издание, ограбить какого-нибудь армянского или турецкого ювелира и что такое нападение действительно было осуществлено; он обращался к рабочим с призывами, как это часто тогда происходило, ответить на насилие со стороны приверженцев Носке тоже насилием - за каждого рабочего 10 "носкидов" и т. д. Фихтман вообще был одним из тех психопатов, которые в то время играли заметную роль. Какую роль играл сам Фихтман и его семья, мне неизвестно. Следует еще упомянуть, что Тойфль как вольнонаемный подразделения разведки позже был причастен к убийству гимназиста Пе[...] в Моабите, которое тоже выдавалось за дело рук коммунистов. Тойфль тогда действовал в тени.

17. Когда в Берлине уже начались преследования евреев и охота за валютными спекулянтами, мне довелось стать свидетелем такой охоты неподалеку от криминального суда на Турмштрассе (по направлению к малому Зоосаду). Довольно большая группа странного вида субъектов с громкими криками, выдавая себя за преследователей валютчиков, чинила беспорядки. Ими предводительствовал человек в желтой куртке, который все искал и не находил подозрительных спекулянтов; он бросался то в одну сторону, то в другую и вопил: "Да вот они, вот они!" Решительно ничего подозрительного не попадалось, и поскольку стало совершенно ясно, что для этого человека главным было устроить шум, я обратился к стоявшему поблизости и спокойно взиравшему на все это полицейскому с требованием утихомирить этого буяна. Полицейский даже не пошевелился, хотя я ему показывал свое удостоверение. Тогда я попытался сам привести этого человека в чувство. Он вырвался и забежал в какую-то пивную на Вилльснакерштрассе. Под любым предлогом мне потом старались помешать хоть что-нибудь узнать об этой личности. Когда я вернулся на Турмштрассе, толпа уже разошлась и полицейский исчез. У меня сложилось твердое убеждение, что полицейский знал этого человека и что он стоял на посту не для того, чтобы следить за порядком, а чтобы охранять этого человека.

18. Желтая куртка была замешана и в мюнхенском так называемом процессе об убийстве заложников. Эглхофер, красноармейский командир, все время утверждал, что он не отдавал приказа стрелять. В ходе процесса было установлено, что "приказ отдал какой-то человек в желтой куртке из служебной комнаты Эглхофера, когда его самого там не было".

Я принимал участие в так называемом "процессе о заложниках". На самом деле потерпевшие не были никакими заложниками, многие из них были арестованы из-за наказуемых действий. Они подделывали пропуска и паспорта, срывали объявления и воззвания правительства или провинились как-либо еще. Это подтверждается даже письменно зафиксированными высказываниями Ауля, председателя суда. Часть из них была членами общества Фуле, общества, которое, как свидетельствовала на суде его секретарша, подразделялось на две части: первая - с вполне безобидной программой, предназначенной для большинства членов общества и для публики; вторая - собственно верхушка с далеко идущими политическими контрреволюционными целями. Она поддерживала отношения с окружавшими Мюнхен частями армии, подделывала пропуска и паспорта, работала нелегально с помощью агентов. По словам той же секретарши, общество было основано еще летом 1918 года. Тогда же говорилось, что сам Ауль, председатель суда, вынесший смертные приговоры, тоже был членом общества Фуле. В любом случае уже летом 1918 г. началась подготовка к реакционной реставрации после ожидаемого уже скоро конца войны и столь часто использовавшийся во время войны такой метод обороны, как окапывание, был перенесен в политическую область.

19. В конце 20-х годов проф. Ф. В. Ферстер, которого я не раз консультировал не только по юридическим вопросам, рассказывал мне, что у него недавно побывал высокопоставленный баварский офицер; в разговоре они коснулись послереволюционных событий в Баварии. Среди прочего этот офицер сказал, что все эти события были делом рук прусских военных, они все это устроили с помощью разведывательной службы, и они же инсценировали республику советов. Эта советская республика - прусское детище, Берлин все рассчитал. Я ответил Ферстеру, что это, как он, впрочем, уже знает, в высшей степени соответствует моим собственным представлениям. Здесь произошло то же, что и во время "спартаковских беспорядков" - восстания в Средней Германии, событий в Галле, Гамбурге, Бремене и т. п.