Буйный Терек. Книга 1 - [150]

— Не воюйте за русских, не губите себя и Грузию. Персидские войска сильны, их много. Они обещали грузинам мир. Переходите к нам! — кричали с горы грузинские беглецы, и голоса их долетали до Мадатова, генерала Эристова, капитана Андроникова и всех грузинских всадников, которые стояли возле русских батальонов и слушали призывы царевича.

— Грузины, вы слышите, что кричат вам изменники, продавшие свой народ? Вы знаете, куда зовет вас беглый царевич? Что вы скажете на это? — поворачивая коня к молча стоявшим грузинам, спросил Мадатов.

— Мы слышали и сейчас дадим ему ответ, — весь дрожа от негодования, сказал генерал Вано Эристов. — Братья, — повернулся он к грузинам, — настала минута показать врагу, что грузины навеки с Россией и что изменникам родины нет места на земле. Ваша́![107] — выдергивая из ножен шашку, звонко закричал он.

— Ваша! — разнеслось вокруг, и сотни клинков блеснули в воздухе.

— А тогда, друзья, в атаку, крушите негодяев! — крикнул Мадатов.

Три сотни грузин под командой Зураба Андроникова и Орбелиани галопом понеслись в обхват горы справа, другие сотни с Эристовым во главе скакали слева.

— Солдаты, в штыки! — махнул саблей Мадатов и повернулся к артиллеристам. Те дали орудийный залп по горе, гранаты стали рваться среди персов. Небольсин быстрым шагом повел роту.

— Вашбродь, — крикнул ему шедший сбоку Санька, — не спешите дюже, солдатам тяжело в гору, — хотя сам обогнал поручика, стараясь прикрыть его собой.

Ядра шипели и лопались на горе, а с нее в панике уже бежали и персы и грузинские изменники вместе с Александром.

Армяне, жители окрестных сел, сидевшие в кустах и камнях, неожиданно ударили в тыл бежавшим, и весь трехтысячный отряд Зураб-хана, бросив раненых и обоз, обратился в бегство.

Мадатов, сидя на коне, неудержимо хохотал, видя, как казаки и грузинская конница гнали, кололи и рубили врага.

Небольсин одним из первых достиг вершины горы, но тут, кроме десятка убитых и нескольких раненых, никого уже не было.

— Морча, кончился Александр, — сказал Мадатов, когда вернулись разгоряченные боем и погоней грузинские всадники. — Спасибо вам, дорогие храбрецы. Я сегодня же напишу главнокомандующему, как доблестно сражались вы с кизилбашами и изменником царевичем.

Когда отряд вернулся в лагерь, к Мадатову подъехал только что прибывший от Ермолова курьер с письмом.

«Дорогой князь, по сведениям, полученным от лазутчиков, беглый царевич Александр с персами и кучкой грузинских изменников находится где-то в Шамхорских горах возле тебя. Остерегайся этого негодяя, он подл и хитер и может причинить тебе немало неприятностей».

«Беглый царевич Александр больше не существует. Он разбит и бежал обратно в Эривань. Грузинская конница дралась геройски и первой врезалась в скопище Александра и Зураб-хана. Пью за здоровье храбрых грузин!» —

вместо донесения написал Мадатов и с этим же курьером отослал свое письмо Ермолову.

Это была первая, хотя и небольшая, но настоящая победа, и в Тифлисе отпраздновали ее.

Возмутившиеся было при появлении персиян окрестные мусульманские села немедленно прислали к Мадатову своих старшин и беков с изъявлением покорности. Они же пригнали баранов, привезли муку, яйца, масло в дар победителям, и оголодавшие за эти дни солдаты при свете костров до отвала поели.

— Верно сказал вчера наш Мадат, побей, говорит, персюка да и бери у него чего хочешь… Умная голова! Удалой генерал, ермоловской масти! — шутили солдаты, уставшие от еды.

А костры в лагере все горели, все веселей пели казаки и солдаты, и под зурну и дооли лихо плясали хорошо поработавшие сегодня грузины.

И только часовые да выдвинутые вперед посты напряженно всматривались в темноту.

Глава 6

В аул Гимры съезжались делегаты из Согратля, Гуниба, Андрей-Аула, Унцукуля, Ауха, Тарков и Ведено. Прибыл и известный своей ученостью и мужеством один из наиболее близких к Гази-Магомеду сподвижников его Гамзат из Гоцатля. В Дагестане уже знали о вторжении персидских войск, знали и о русских неудачах на границе. Из Кубы в Казикумух прибыл хан Сурхай, и горские общины волновались, не зная, что предпринять. Аварская ханша, таркинский шамхал Мехти-хан, кумыкский Нажмутдин и дербентский правитель Саид отказались принять как самого Сурхая, так и его посланцев, но из осторожности, на всякий случай, послали и к русским на линию и к персиянам в Шушу своих уполномоченных для наблюдения за ходом войны.

— Ты — один из самых влиятельных людей. Все с надеждой смотрят на тебя, имам. Скажи народу, что ему делать? Ударить на русских, пользуясь этой войной, или выжидать событий?

— Эта война чужая для нас. Я уже говорил об этом. И одни и другие — наши враги. Пусть они режут друг друга. Дагестану не надо вмешиваться в их дела.

— А что делать нам? Молодежь бунтует, ей не терпится. Кое-где собираются группы, чтобы ударить по казачьим станицам. Горячие головы считают, что сейчас самое время прогнать русских за Терек и сжечь все их крепости в Дагестане.

— Они молоды и потому горячи. Охладите их. У нас еще есть дела в горах. Время войны пока не пришло.

— Что же делать нам? — спросил Али-бек лакский.