Бутылка - [52]

— Значит, потерпишь, пока мы не примем решение? — вернул он мне мой вопрос хриплым от возбуждения голосом.

Гадкий кровосос издевался! И, несмотря ни на что, мог удержать себя в руках!

— Сволочь!

— Временами, — улыбнулся вампир и жадно меня поцеловал, давая почувствовать свой собственный вкус и вспыхнуть ещё сильнее.

Признание

Я шёл вдоль длинного коридора, освещённого старинными светильниками. Света было ровно столько, чтобы можно было уверенно идти вперёд, не теряя спину Ласа из виду.

Мне до сих пор не верилось, что мы на это решились, но вот мы идём в главный зал, где должен состояться ритуал Признания.

Около года назад мы с Ласом решили, что не будем спешить и дадим себе время для раздумий. Я вернулся к занятиям, когда отец согласился на свадьбу после окончания школы. Мне казалось, что не последнюю роль в этом сыграл Джулиан. Не могу сказать точно, но, кажется, отцу он нравился.

Омега не уехал из Истрет Виль, как ожидалось, объявив, что не покинет нас, пока всё не решится. Для моего отца это означало свадьбу. Для нас — согласие или отказ от ритуала.

Джулиан часто со мной разговаривал, стараясь показать все преимущества, обретаемые с вечной жизнью.

Во время наших бесед я узнал, что молодой и красивый омега был несчастлив в браке. Разочаровавшись в супруге, он попросил развод, и отец Ласа не препятствовал, относясь к супружеству с прохладцей. Насколько я успел узнать, бизнес и сын было единственным, что волновало мистера Варжа.

Оказавшись предоставленным сам себе, Джулиан пустился во все тяжкие, оставив ребёнка дома. За это Лас и был на него в обиде, не понимая, ради чего тот разбил семью. Объяснить сыну, что в браке он задыхался, омега так и не сумел. А позже, смирившись с тем, что собственный ребёнок его ненавидит, постарался убраться из жизни Ласа насовсем.

Съёмки прекрасно убивали время и давали выход энергичному характеру. Внешность и ум проложили дорогу к успеху.

Лас не знал, но, соглашаясь на ритуал, я взял с Джулиана слово, что по меньшей мере три месяца в год он будет жить в Истрет Виль или любом другом месте, если мы вдруг решим перебраться.

Джулиан уверовал, что, благодаря ему, сын получит вечность. А я попытаюсь сделать всё, чтобы отношения между ними наконец наладились.

Но не это было истинной причиной моего согласия. Около полугода назад в Сиэтле произошёл вопиющий случай. Двадцать три школьника были найдены мёртвыми. По словам полиции, они были обескровлены. Подозреваемыми стали вампиры.

Около месяца общественность не умолкала, но виновные так и не были найдены. Пара вампиров, задержанных по подозрению, глухо мычали в камеру и выглядели более чем странно. Лас назвал их козлами отпущения. Всему виной стал день рожденья одного не в меру зарвавшегося подростка и его друзей. Его отец обладал огромной властью. И потому о наказании можно было забыть.

— А если бы ты был в кругу вечных, это что-нибудь изменило бы? — спросил я его тогда.

Лас нахмурился и кивнул.

Может быть, меня бы и не задел этот случай, но всё произошло в моём родном городе. А в списке погибших значился Джерри Стравински. Редкая фамилия, поэтому я узнал друга детства сразу.

Что, если Лас был шансом для людей? Не все вампиры одинаковы. Рича я помнил очень хорошо. Убей они тогда меня в подвале, вряд ли бы кто-нибудь серьёзно занимался этим делом. Но меня спасло то, что я был лойде Ласа. Могло ли быть так, что я остался должен этой удивительной особенности?

Я очень долго думал обо всем об этом и много говорил с Ласом. Прожить трусами всю жизнь было сложно. Ведь по сути на кону стояла огромная ответственность, неотделимая от силы.

В итоге мы согласились, что лучше будем жалеть о сделанном, чем забьёмся вдвоём в угол, лелея наше тихое счастье.

Я искал в Ласе поддержку, то же самое делал он. И мы оба её отыскали.

Приняв решение, я тут же понял, что Лас бы согласился в любом случае. Он не был трусом и ничего не боялся. Он смело смотрел вперёд, поддерживая меня и любя.

Путь изгоя и труса не его путь.

И вот мы оба идём в зал, где сделаем свой окончательный выбор, а после, вместе научимся жить по-новому. Вдвоём мы справимся.

Я старался думать о чём угодно, только не о том, что ожидает уже через минуту.

На мне был белоснежный плащ с капюшоном. На Ласе точно такой же, но ярко-красный. Другой одежды на нас не было.

Мы вошли в огромный зал, центр которого был освещён. Посередине, ровно под единственным источником света, стояло круглое белое ложе.

От волнения у меня похолодели ноги.

Мы подошли ближе, остановились. Лас обернулся ко мне и снял свой капюшон. Затем открыл и моё пылающее лицо.

— Всё хорошо, Энди, — произнёс он. Не представляю, как ему удавалось сохранять уверенность даже сейчас.

Альфа потянул за ленточку у моей шеи, позволяя плащу упасть к ногам.

Меня словно парализовало. Пусть я не мог видеть тех, кто наблюдали за мной из темноты. Пусть я не знал, сколько их и о чём они думали, но неизвестность пугала не меньше.

Как только Лас остался обнажённым, он притянул меня за плечи, крепко прижав к себе.

Он был нежен и нетороплив, лаская моё тело: шея, плечи, спина, грудь, бёдра. Я не сразу понял, что лежу на спине, ослеплённый светом.