Бутылка - [41]

То, что делал его язык, было возмутительно. Возмутительно хорошо.

Сталкер

Очутившись дома, я оставил верхнюю одежду в коридоре и проскользнул в кухню. Чайник как раз закипел, когда в ванной послышался шум воды — отец встал.

Приготовив и накрыв для него завтрак, я решил, что, наверное, стоит переодеться. Стянув грязную майку и забросив её в корзину, принюхался. Наверное, и мне стоило принять душ.

Альфы, в отличие от омег, обладали более чутким обонянием. Я не знал, относилось ли то же самое к вампирам, но решил не проверять это опытным путём. Не очень хотелось видеть, как Лас корчится от отвращения, оказавшись слишком близко…

Как близко мы можем оказаться друг к другу, я не знал. На этот счёт у меня были противоречивые мысли…

Стоило об этом подумать под струями душа, как неугомонные советчики заголосили разом.

Энди-пессимист сварливо запричитал, что я лишился разума, поверив в невероятные выдумки Ласа.

Какой ещё лойде! — возмущался он. — Хочешь снова попасться на крючок вампиров? Неужели тебе было мало от них проблем с самых первых дней в Истрет Виль? Вместо того, чтобы уносить ноги, ты сам приглашаешь одного из них — самого опасного для тебя, потому что ты, идиот, попросту выключаешь инстинкт самосохранения, — в собственный дом, стоит отцу шагнуть за порог.

Вымывшись, я нашёл простую белую футболку и летние штаны, затолкав фланелевые, с раздувшимися пузырями колен, подальше, и уселся на диван, ожидая, пока отец расправится с завтраком и я смогу вымыть посуду.

Слушая Энди-пессимиста, мне становилось стыдно за собственную глупость, и даже мелькнула мысль, чтобы набрать Ласа… нет, послать ему смс о том, что я устал и нам лучше увидеться позже. Стоило мне услышать голос вампира и я мог случайно поменять своё решение.

Но тут вмешивался Энди-реалист, пытаясь взвесить ситуацию трезво и напоминая, что тот же самый вампир спас меня от форменных подонков. К тому же, Лас ни разу не пытался оскорбить меня или унизить. Ни разу не смотрел презрительно или свысока, несмотря на пропасть между нашими социальными статусами. И всё же это не значит, что пришло время выкидывать мозги на помойку и верить в небылицы.

Энди-добряк вспоминал сытные обеды и регулярный извоз. К тому же мокасины — подарок Ласа, который тот пытался оправдать моим же собственным заработком, спасли мои бедные ноги.

Отец прервал пылкую беседу нашей маленькой компании, напомнив о таблетках и о том, чтобы я побольше отдыхал. Я послушно кивнул и пожелал ему хорошего дня, отправляясь мыть посуду.

Знакомое и понятное занятие немного успокоило нервы.

Энди-романтик негодовал, что никто не хочет верить словам Ласа о том, что между нами существует связь. Ведь то, что Истрет Виль полон вампиров оказалось правдой.

Я сам видел кинотеатр без кассы и омегу с блестевшими клыками у входа, только не понял тогда, что это отнюдь не модный бриллиант, имплантированный в зуб, а самое настоящее острие клыков.

Все ребята в городке были достаточно странными для того, чтобы быть обычными людьми. Взрослых можно было сосчитать по пальцам. Энди-реалист согласно мычал, но Энди-романтика волновало даже не это.

Он просто не желал делать из города хотя бы шаг и ему, похоже, было абсолютно плевать, чем именно это могло закончиться. Вопил, что мы с Ласом созданы друг для друга, иначе как объяснить то странное влияние вампира, которому я едва мог противиться?

Раньше со мной такого никогда не случалось. В этом он был прав.

Напомнил, что Лас всегда смотрел на меня по-особенному, не так, как смотрят на знакомого или друга. И вампир никогда не обращал внимание на мою старую одежду и болезненную худобу.

— …Конечно. И он хотел целовать тебя, Энди, прикрываясь сначала игрой, а когда необходимость скрывать свои намерения отпала, он такое делал с тобой на крыльце…

— Да, да, да, — перебил пессимист до того как я успел смутиться, — если ему нужна твоя кровь, то и вещи, и остальные несовершенства обложки для вампира должны иметь мало значения.

— Пусть так, — отвечал ему романтик, — но он говорил, что это притяжение выше банальных гастрономических потребностей. Утверждал, что ты особенный и нужен ему до конца дней.

— Фу, какая банальная пошлятина, — отплёвывался оппонент, пока реалист и добряк в растерянности прислушивались к двум враждебно настроенным соперникам.

— Так и говорил! — ввернул романтик. — И сказал, что его отец искренне рад.

— Мы не можем это проверить.

— А как же тот факт, что он настаивал на том, чтобы ты, Энди, остался в их доме?

— На то могли быть разные причины… — но пессимист не успел закончить мысль.

— Ты такой, трус! — накинулся на него романтик. — Давай, заставь Энди бежать, скрываться. Пусть останется у разбитого корыта, наплевав на судьбу, которая стучится в его окно.

— Но ведь Лас утверждал, что отыщет где угодно. Почему бы не проверить его слова опытным путём?

— Но ведь он нашёл Энди в подвале, — негодовал романтик.

— Это могло быть чистым совпадением.

— О, ты уже веришь в удачу?..

Разговор утрачивал всякий смысл, переходя на личности, когда в дверь негромко постучали. Я вынырнул из собственных размышлений, бросив взгляд на часы — семь десять.