Буржуйка - [72]

— А я знаю? — отозвался загадочный дед. — Тут как масть выпадет.

— Если можно — поподробнее, — Вика заметила, что пародирует бывшую себя в роли телеведущей.

— Подробнее — мне твой мент, в натуре, вроде как на хер бы не нужен. Мне с ним, по понятиям, на одном поле срать западло. А с другой стороны — тоже боевая единица.

— Ну, а я? Зачем меня у бандюков отбивали?

— А поиметь тебя хотел.

Вика, сощурясь, окинула презрительным взглядом его плюгавую фигурку.

— Да теперь, по ходу, вижу — не судьба.

— Ну то-то же. А вы, я погляжу, шалунишка, Буржуа?

— Тьфу ты! — старый вор в сердцах сплюнул в снег. — Да на бабки я тебя хотел поиметь. На связи твои кремлёвские. Всосала? А теперь всё, хана.

— Что — хана?

— Всё. Накрылись твои миллиёны медным тазом. А связи твои в мавзолее под стеклом преют. Так что на хера я с тобой вожусь — и сам не пойму. Таскать — геморрой, а бросить жалко.

— Типа, как чемодан без ручки? — на глазах у Вики выступили слёзы горячей обиды. Такое ей о себе слышать было в новинку. — А что, деньги маменькины что ли все крякнули? Все-все? Не, ну, у меня же ещё в Лондоне квартира есть. И вилла на Ривьере…

— А кто тебя держит? — пожал плечами старик. — Бери своего мента в охапку и шлёпай с ним на Ривьеру. Во-он по той кривой ёлке ориентир — а дальше всё прямо, и Ривьера.

Сердце Вики сжал тоскливый спазм страха. В лесу быстро темнело. Где-то далеко за пригорком раздался оживлённый диалог автоматных очередей, следом зарокотал пулемёт. Костёр в бараке показался ей единственным островком жизни, затерянным среди парсеков холодной и враждебной вселенной.

— Не бросайте меня…  — пролепетала Вика дрожащими губами, — Пожалуйста!

— Прошу к столу — вскипело! — раздался от костра звонкий голосок Аньки.

— Идём уже! — Буржуй хлопнул Вику рукавицей пониже спины. — И больше не ныть. Сама напросилась.

— Дед, а спирт-то тю-тю, — раздался от бронированной туши вездехода крик негритёнка. — Резервный бак пробит.

— Херово! — дед сунул палец в пулевое отверстие и облизал. — До места не дотянем.

— Гляди, тут опилок зато море.

— Загружай опилками, — вздохнул дед, — Пассажиров возьми в помощь.

Следующие полтора часа Вика и Антон были заняты тем, что перетаскивали из кучи и загружали в урчащий реактор смёрзшиеся серые комья опилок. Ванька, заварив бак, улыбнулся им фортепьянным оскалом зубов.

— Повезло вам, однако!

— Чего повезло-то? — Антон разогнулся от кучи, утирая со лба пот.

— Повезло, что здесь лесопилка, а не свиноферма.

— А что, ваш танк и на дерьме поедет?

— Да хоть на чём! — захохотал весёлый арапчонок. — Ворону сунь — на вороне поедет. Даже на мусоре поедет… Если с него звёздочки спороть!

— Тс-с! — Агнесса приложила палец к губам, неожиданно появляясь из темноты перед часовым. — Не дёргайся.

Часовой — губастый крестьянский паренёк, присев от страха, попытался сорвать с плеча автомат — но ремень за что-то зацепился, и он, выкатив белые глаза, уставился на инфернальное порождение ночи, не в силах даже кричать.

— Бармалей где?

— Н-не знаю. В Африке?

— Я с тобой не в «Знатоков» играю. Лаврентий!

Могучий грузин, выйдя из-за поленницы, молча разоружил раскисшего пацана и вопросительно глянул на злодейку. Она чуть заметно повела головой — рано.

— Ставлю вопрос по-другому. Где слепой, которого к вам вчера привезли на снегоходе?

— А-а, Сидяй? Да он у дядьки Бизнюка в избе, — затараторил часовой, — они там самогонку хлещут, а Сидяй им всё песни поёт — жалостно так.

— Сколько всего снегоходов в деревне?

— Дак на ходу-то один, Бизнюковский. На нём и привезли слепенького. Вон, окна светятся.

— Лаврентий! — кивнула она, чувствуя, как промежность наливается сладким жаром.

Левая лапа Гегечкории ухватила парня сзади за подбородок, а правая, сбив шапку, легла на стриженый лоб. Последовал отработанный рывок — и мертвец, по собачьи пискнув горлом, рухнул на наст. Зрачки Агнессы расширились — она застонала и кончила.

— Ну, чего встали, вперёд!

Троица злоумышленников цепью двинулась по тропинке и затаилась под освещённым окном избы полевого командира Бизнюка. Оттуда раздавался шум гулянки.

Ой, жизнь моя кромешная,

Ой, дырка в голове!

Колибри, птичка вешняя

На семь-шестьдесят две!

— с надрывом выводил мощный хрипловатый баритон слепого безногого Бармалея. Дед Кашпо аккомпанировал ему на баяне.

— Вах, порву! — закипятился Гегечкория, заглядывая в окно. — Мой баян украли, шакалы бессовестные!

— Пусть поют, — Агнессе стало на секунду жаль Бармалея-Сидяя — ещё позавчера казавшегося таким крутым и вальяжным. — Дело сделаем, я тебе оргàн куплю. Вместе с кафедральным собором. Гоча! Что с замком?

— Говно вопрос, — процедил Махач, извлекая из лацкана дублёнки воровскую «расчёску». — Айн… Цвай… Драй — готово!

Лаврентий, разыскав в углу канистру, наполнил бензобак. Они бесшумно выкатили снегоход на улицу, Агнесса уселась за руль.

— Бежать будете по очереди. Махач, держи стропу.

— Конечно, как бежать — так Махач…

Бизнюку сквозь шум гулянки почудился треск мотора, и он, пошатываясь, вышел на крыльцо. Тут же вся спесь слетела с него вместе с хмелем — гараж был вскрыт.

— Стоять! — завопил он, выпуская из «Макара» обойму в удаляющееся к лесу тёмное пятно.