Буржуйка - [74]

— Картина Репина «Не ждали?» — чёрные маленькие глаза Максима, горя торжеством, поймали льдисто-голубой взгляд Агнессы в тщетной надежде обнаружить там страх. Чего-чего — а страха в змеиных глазах профессионалки точно не было — она даже как будто не удивилась.

— Опаньки! Кого я вижу — Коган-разрушитель?

— Сейчас пристрелю твоего хахаря! — занервничал патриот. Гегечкория от этих слов впал в смертный ужас и принялся вонюче потеть подмышками. Агнесса иронически хмыкнула.

— Решил — стреляй. Он мне давно надоел.

Три пули чиркнули рикошетом по броне.

— Поехали уже, герой. После разрулим, — Агнесса втопила педаль газа и танк, обогнув барак лесопилки, резво устремился по просеке в направлении норд-норд-вест. Красков, израсходовав боезапас, споткнулся на бегу и рухнул разгорячённым лицом в снег. Пинок деда Буржуя оптимизма не прибавил.

— Это так мы сторожим!

— Сэр, вы просили разбудить, если будут изменения, — Израэль прикоснулся к плечу Бороффа с нежностью опытной сиделки.

— А? Что такое? — старик потёр заспанное лицо пухлыми ладонями.

— Герр Питер, сэр…

Всунув ноги в тапки, сэр Эфраим позволил перенести себя в инвалидное кресло. Раздвижные бронированные двери открывались перед ним каждый раз так медленно! Следом за стариком, вытянув хобот и прижав уши, трусил по коридорам подземелья забавный розовый слоник величиной с курицу. От дверей авиационного ангара двое санитаров в чёрных кипах уволакивали на носилках человеческое тело, прикрытое окровавленной простынёй.

— Кто?

— Дон Хван, смотритель, — голос изменил Израэлю. — Герр Питер начал среди ночи буйствовать, долбить клювом в окуляр — даже стекло треснуло. Бедняга попытался войти, успокоить. Они с Питером всегда ладили. Не тут-то было. Снёс башку напрочь!

Сэр Эфраим, поднявшись с кресла, осторожно приник к бронестеклу — и отшатнулся. Из разверзшегося навстречу его лицу клюва трансгенного монстра вырвался хриплый крик, напоминающий чудовищное «кукареку!» Бронированная дверь сотряслась от удара изнутри.

— Специалисты в панике. Предлагают пустить газ, — вежливо прошептал Израэль.

— Нет, не сметь! — Борофф почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. — Что с яйцом?

— Оно шевелится.

— Созывайте симпозиум. Должна быть какая-то причина, — тут он почувствовал нежно-слюнявое прикосновение к своей щеке. Инстинктивно погладил слоника по розовой холке. Ганнибал хрюкнул ему в ухо и пальчиком на конце хобота снял с хозяина очки.

— Ганнибал, мне сейчас не до шуток. Видишь — у твоего брата проблемы, — с этими словами сэр Эфраим взял слона на руки и поднёс его для убедительности к окуляру. Ганнибал издал серию странных щёлкающих звуков — и его чудовищный молочный брат за блиндированной дверью неожиданно проквохтал ему в ответ что-то дружелюбное. Обмен родственными любезностями увенчался полным успехом — гигантский петух уселся на своё фантастическое яйцо и спрятал голову под крылом, демонстрируя перемирие.

— Вот, значит, как? — изумился Председатель мирового правительства, почёсывая за ухом у микрослона. — А не желаешь ли к братцу с визитом?

Ганнибал издал звук, явно означающий согласие.

— Израэль!

— Да, сэр.

— Вы сами видели. Вызывайте бригаду.

Когда лоток с молочным братом въехал через пищевой порт в жилище герра Питера, вся обслуга ангара припала к мониторам, а сэр Борофф расплющил глаз о звездообразно растресканный окуляр. Ганнибал, переваливаясь на ходу, сошёл с лотка и принялся с хозяйским видом обнюхивать петушиную резиденцию. Герр Питер, продолжая сидеть на яйце, кивнул брату головой и радушно приподнял крыло. Слон юркнул под него и тихонько заворчал, угреваясь в пуху рядом с Яйцом судьбы.

— Над миром царствует любовь! Шема Израэль! — благоговейно прошептал Израэль.

— Вы правы, мой друг, — кивнул головой Мировой председатель. — Весьма удачное агентурное внедрение.

ГЛАВА 45

Только по страшному мосту пройдёшь, -

Вечная ночь за могилой, -

Прямо в чистилище ты попадёшь,

Господь твою душу помилуй!

Английская баллада

Маша Чубак, ведомая злой волей Чёрного бриллианта тамплиеров, пробиралась пустыми коридорами бывшей администрации Президента в нижний, подземный этаж. Там в мрачных кремлёвских катакомбах в незапамятные времена располагались усыпальницы великих княгинь Московских, а после падения советской власти свалили архивы Президиума Верховного Совета — было где затаиться. Наверняка имелись оттуда и далеко тянущиеся в неизвестность подземные ходы. Старая охрана администрации, оставленная Сырковым, почему-то сама беззвучно распахивала перед ней двери — прибегать к насилию не было нужды. Легко добравшись до тяжёлой кованой двери, ведущей в архив, Мария буквально лицом к лицу столкнулась со стариком в чёрном кафтане опричника. Уже изготовилась для смертельного броска — но дряхлый страж, доверенный Изяслава Ильича, вытянулся перед ней во фрунт:

— Добро пожаловать, госпожа Агнесса! Желаете осмотреть архив? — он заворочал тяжёлым ключом в замочной скважине. Дверь распахнулась, и в лицо Марии пахнуло склепом. «Как он меня назвал? Агнесса? Кажется, меня здесь не за ту принимают», — она смело устремилась в освещённые трупным светом люминесцентных ламп катакомбы. Пробравшись сквозь километровые завалы слежавшейся совдеповской макулатуры, она очутилась в круглом сводчатом зальце, из которого вело несколько низеньких старинных дверей.