Буря времен года - [140]

Ее смех затихает. С губ срываются последние смешки, когда я медленно наклоняюсь к ней и замираю над ее ртом. Она выжидательно вздергивает подбородок, но я продолжаю держаться вне досягаемости.

– Я могла бы надрать тебе задницу, если бы захотела, – говорит она, когда я переплетаю наши пальцы.

Она права, но я не обижаюсь на нее за это. Она самая могущественная Весна в Западном полушарии. Здесь я просыпаюсь вместе с ней каждый день. В конце концов, таков был мой выбор – и я получил именно то, что хотел.

– Не очень-то ты стараешься, – бормочу я, щекоча губами ее ключицу.

Флёр издает неопределенный горловой звук, пока я прокладываю цепочку поцелуев вверх по ее шее и утыкаюсь носом в чувствительную ямочку у нее за ухом. Находясь так близко к ней, я ощущаю запах ее магии на волосах, хотя, по словам Лайона, со временем моя обостренная чувствительность притупится.

– Это несправедливо, – вздыхает она, перекидывая ногу через меня.

– Я твой куратор, и моя обязанность – знать твои слабые стороны. – Я покрываю поцелуями ее шею, щеку, уголки губ. – Так написано в моих должностных обязанностях, а я очень серьезно отношусь к своей работе.

Наконец я уступаю ей, и наши губы сливаются в медленном, глубоком поцелуе, а тела вжимаются в матрас. Ради этого момента я готов умирать миллион раз.

Из открытых дверей патио доносится пронзительный птичий крик. Я протягиваю руку, вслепую нащупывая подушку или что-нибудь еще, что мог бы бросить, но они все уже перекочевали на пол.

– Уходи, – стону я в плечо Флёр.

Птица снова пронзительно кричит, заставляя нас поднять головы. На ветке дерева напротив нашей спальни раскачивается черная ворона, склонив голову и сосредоточенно глядя на нас своими глазами-бусинками.

– Ладно, ладно. Расслабься, мы уже идем.

Флёр откатывает меня в сторону и оставляет томиться в клубке холодных, мокрых простыней и собственного разочарования. Она проводит пальцами по взъерошенным волосам и поправляет майку, затем берет пульт дистанционного управления с бокового столика и включает телевизор.

Плоский экран на другом конце комнаты мерцает, оживая, и возникает лицо Чилла.

– Привет, красавчик, – приветствует его Флёр. Я же натягиваю на себя простыню и накрываюсь ею с головой.

– Как я погляжу, твой слуга много работает.

– Я тебя слышу, знаешь ли, – ворчу я сквозь простыню.

Флёр плюхается на край кровати.

– Как там Поппи?

– Я здесь! – восклицает Поппи чересчур бодрым тоном, от которого мне хочется заткнуть уши. – Где Джек?

Флёр отодвигает простыню, и я приветствую Поппи взмахом руки.

– Когда ты привезешь Флёр навестить меня на Аляске? – ворчливо интересуется она. Вечно она со своими придирками! – Стазисную камеру Чилла должны установить на следующей неделе, и все лето мне будет чертовски скучно.

Я почти забыл об этом. Живя здесь, Флёр не нужно волноваться о смене времен года. Хулио и Эмбер есть друг у друга, когда погода в их регионе меняется. А вот у Чилла нет Времени года в пару, чтобы уравновешивать его. Когда его сезон в Фэрбенксе[20] закончится, ему придется впасть в летнюю спячку. Но, по крайней мере, он проснется дома и Поппи будет за ним присматривать.

Я отбрасываю простыню и сажусь на кровати. Хоть мы с Чиллом и не совпадаем по времени, мне все равно надо попрощаться до того, как он уйдет в офлайн.

– Обещаю, что мы с Флёр приедем навестить тебя, – успокаиваю я Поппи. – Как только достаточно потеплеет. – На экране снова появляется лицо Чилла, и я заставляю себя улыбнуться. – Увидимся на другой стороне, друг мой.

Ворона снова каркает, напоминая, что я опаздываю на встречу с Лайоном. Я салютую Чиллу на прощание и прямо в пижаме шлепаю по коридору в кабинет, оставив Флёр и Поппи обмениваться новостями.

Я заворачиваю на кухню за чашкой кофе и булочкой. Птицы свистят и щебечут, пока я несу свой завтрак на веранду. Упершись локтями в открытую стену, я ем и осматриваю окрестности с высоты. Вода в панорамном бассейне внизу идет рябью от легкого юго-западного ветра. U – образная вилла построена на склоне высокого холма. Спереди она обнесена забором с железными прутьями и оборудована камерами видеонаблюдения, а задняя часть утопает в буйной растительности. Чего тут только нет: пальмы и сосны, огненные деревья и гуавы, хурма и дубы. Только идиоту может прийти в голову попытаться прорваться через этот лес.

И все же моя работа в том и заключается, чтобы следить за безопасностью. Перемены даются мне нелегко. Времена года приспосабливаются к новым правилам, установленным Геей и Лайоном (или новым Кроносом, как его теперь называют), но старую вражду забыть непросто. Несмотря на то, что наша территория должна находиться под охранным приказом, было бы глупо принимать безопасность Флёр как должное. Как и мою тоже.

Я стряхиваю крошки с рук, оставляя их для болтливых соек, и иду в свой кабинет. Мое рабочее место очень похоже на то, что прежде было у Чилла – компьютерные мониторы во всю стену, динамики и эргономичная клавиатура над гладким стеклянным столом, – но с гораздо большим количеством воздуха и солнечного света. Стены над моим компьютером обклеены старинными плакатами, среди которых «Черный флаг», «Рамоунз» и «Империя наносит ответный удар». На моем письменном столе наша с Флёр фотография в рамке соседствует с потрепанными томами поэзии Джона Донна и «Баснями» Эзопа – это подарки на новоселье от Геи и Лайона.