Буря в раю - [14]

– Вам незачем хватать меня за руку. Достаточно просто окликнуть, – тихо и спокойно произнесла она.

– Не убегайте, тогда и мне не придется вас ловить.

– Отпустите меня, – произнесла она так же тихо, отчетливо выговаривая каждое слово.

– Если я пообещаю больше вас не трогать, вы останетесь?

Эйприл кивнула, и Джек тут же отпустил ее руку.

– Эйприл, вы можете мне доверять. Просто помните, что я очень серьезно отношусь к обещаниям.

Эйприл гневно нахмурила брови, и Джек едва не расхохотался, заметив, что к ней возвращается обычное присутствие духа. Однако он даже не улыбнулся – разговор шел серьезный.

– Я не говорил, что не буду вас снимать. Голос его чуть смягчился. – Я сказал лишь, что эти фотографии никто не увидит. Вы слишком мало меня знаете – иначе не сомневались бы в моем слове.

Эйприл молчала: подбородок упрямо вздернут, губы сжаты в тонкую линию. Помолчав, Джек задал вопрос, на который больше всего хотел услышать ответ:

– Неужели вам так неприятно, что у меня останется память о вас?

На лице Эйприл отразилась внутренняя борьба. Наконец она чуть склонила голову, и от этого жеста молчаливой покорности внутри у Джека что-то сжалось. «Почему именно сейчас? – думал он. – После стольких лет, проведенных за непроницаемой стеной добровольного одиночества, в тщательном избегании всяких связей… И почему именно она?»

Джек не находил простых и легких ответов, да и не искал их. Просто смотрел в карие глаза, минуту назад сверкавшие яркими красками жизни, а теперь безжизненно потухшие, и чувствовал, как где-то у него в глубине сжимается тугая пружина желания. Всеми силами души он желал, чтобы Эйприл снова улыбнулась, вновь начала радоваться жизни. Хотел выяснить, что заставило ее спрятаться от мира, словно улитку в раковине. И, если возможно, вернуть в ее сердце радость и любовь.

Джек понимал, что должен бежать без оглядки, однако вместо этого шагнул к ней. Как хотелось ему сжать ее в объятиях!.. Но он дал слово. Джек сжал кулаки, чтобы не поддаться желанию, не протянуть руку к нежному лицу Эйприл, не прикоснуться к ее влекущим губам…

– Никто никогда не увидит этих снимков. Клянусь вам.

Эйприл чуть приоткрыла рот, и у Джека закружилась голова от желания вдохнуть в нее жизнь поцелуями.

Но нет, еще слишком рано. Он хотел не только отдавать, но и получать взамен. Хотел, чтобы в любви они были равны, как и во всем остальном.

– Пойду переоденусь. Вам можно доверять Эйприл? Вы не убежите?

Эйприл отреагировала немедленно, и Джек горько пожалел о том, что вместо этих слов не поцеловал ее. Она рванулась прочь, карие глаза сузились от гнева.

– Вы плохо меня знаете – иначе не стали бы задавать таких вопросов! – резко ответила она.

Джек молча повернулся и вышел из комнаты. Закрыв дверь, он привалился к ней спиной. Итак, буря разразилась. Теперь, что бы он ни сказал и ни сделал, ничто не в силах потушить пылающего между ними пламени влечения.

Джек тихо, невесело рассмеялся. Как играет с людьми судьба! Он приехал сюда отдохнуть, развеяться, немного ослабить постоянное внутреннее напряжение. А вместо этого сделал то, чего старательно избегал многие годы своей жизни, – завязал близкие отношения с женщиной.

– Ну и дубина же ты, Танго! – мрачно проворчал он. Однако Джек понимал, что выбора нет. Хочет он того или нет, Эйприл Морган полностью завладела всеми его мыслями и чувствами.

Джек развязал узел, и полотенце соскользнуло на пол. На губах его вновь появилась обычная скупая улыбка. Борьба невозможна, а значит, его задача – превратить поражение в победу. Эйприл еще не знает, что больше не одинока. У нее появился надежный друг и союзник.

И возлюбленный.

4

Как только за Джеком закрылась дверь, Эйприл добралась до дивана и буквально рухнула на него.

«Да кто такой, черт побери, этот Джек Танго?» – спрашивала она себя и не находила ответа.

Эйприл знала лишь одно: этот человек, появившийся в гостинице лишь пять дней назад, успел перевернуть вверх дном всю ее жизнь. Он разозлил ее своей самоуверенностью, заинтриговал таинственным блеском зеленых глаз, а главное – одной улыбкой и несколькими словами и камня на камне не оставил от твердого решения держаться от него подальше.

Эйприл тщетно старалась взять себя в руки. Взгляд ее то и дело возвращался к дверям ванной комнаты, а мысли – к человеку, скрытому за этой дверью. И ни разу Эйприл даже не взглянула в сторону выхода.

Ручка двери повернулась, и Эйприл замерла, не сводя с нее глаз. Появился Джек, на ходу вытирая голову полотенцем. Войдя в комнату, он небрежно бросил полотенце на низкий столик.

На нем была легкая рубашка с ярким рисунком в индейском стиле и выцветшие красные шорты – достаточно короткие, чтобы Эйприл могла по достоинству оценить его мускулистые загорелые ноги.

– Спасибо, – произнес он.

Эйприл испуганно вскинула глаза. Должно быть, он заметил, куда она смотрит, и теперь смеется над ней?! Но лицо Джека было совершенно серьезным.

– За что?

– За то, что не убежали. – Он повернулся в сторону кухонной двери, бросив через плечо: – У меня ничего нет, кроме пива. Хотите?

– Спасибо, нет. Мне еще придется работать… – Эйприл запнулась, взгляд ее не отрывался от Джека. Сквозь приоткрытую кухонную дверь она видела, как он открывает банку пива: на руке его вздулись мускулы… – После полудня, – закончила Эйприл дрогнувшим голосом. Господи, что с ней происходит? Какое-то безумие! И самое ужасное, что на этот раз он поймал ее взгляд.