Бурелом - [92]

Шрифт
Интервал

— Вот он, великий из великих, черт бы его побрал, — запнувшись о ступеньку крыльца на постоялом дворе, выругался Токтамышев.

На стук вышел хозяин — благообразного вида кержак и, низко поклонившись, пригласил в просторную избу.

На столе появился начищенный до блеска пузатый самовар.

— Исшо чо? — расставив посуду и снедь, спросил хозяин.

— Утром нашему ямщику отпусти две пудовки овса, а сейчас можешь идти спать, — распорядился Токтамышев.

— Выспаться завсегда можно, — зевая, кержак испустил протяжный звук, похожий на короткий вой. Перекрестил волосатый рот и неторопливо поскреб под рубахой ниже пупа. — Охота послушать добрых людей, чо диется на свете.

— Все хорошо, прекрасная маркиза, — Токтамышев слегка улыбнулся Крапивницкому.

— Ну дай бох. А то народ болтает, что красные вот-вот заявятся сюда. Кушайте на здоровье. Моя баба потом приберет со стола. От тараканов чистая напасть, — пожаловался он и ушел в горенку.

Наскоро выпив чашку чая, Крапивницкий и его друг улеглись на лавках и накрылись шинелями. Утром они выехали через Майму в Яконур.

— Отец сейчас живет в Яконуре — там хорошие пастбища для овец и лошадей. На зиму переезжает в Теньгу, где у него двухэтажный просторный дом и маральник, от которого он получал немалый доход. Я говорю получал. Теперь от маральника остались лишь одни жерди. Для того, чтобы маралы не достались красным, отец выпустил их на свободу, и они разбрелись по тайге... Скоро Шебалино. Небольшой отдых — и двинемся дальше. Крапивницкий с интересом разглядывал покрытые лесом и богатым травостоем Алтайские горы. Они напомнили ему Урал. Вспомнил Челябинск. Где теперь Строчинские? Наверное, укатили за границу. Феврония сидит в своем Камагане. Возможно, ее заимку отобрали и она уехала к отцу. Дегтярев, наверное, скрывается где-нибудь от красных так же, как и я. Курбангалеев? Жаль, погиб. Война проиграна. Пепеляеву с Унгерном не повернуть уже колесо истории. Ненужные лишь потери. Армия? Ее уже нет. Офицеры бегут кто куда. И мне пора подумать о своей судьбе. Допустим, осень и зиму я проведу в горах Алтая. А дальше? Явиться к красным, заявить, что я капитан Крапивницкий — бывший командир из «дикой дивизии», затем татаро-башкирского полка, при Колчаке с оружием в руках боровшийся против советской власти, осознаю свои ошибки и сдаюсь на ее милость. Скажут: пожалуйте в чека, там вас профильтруют и, в лучшем случае, дадут пять лет тюрьмы или лагеря. Нет, подобная перспектива меня не увлекает. А впрочем, не все еще потеряно. Есть надежда на Лукьяна Сычева и ему подобных. Пойду к ним. Может, родится новая, русская Вандея и я займу прежнее положение. Все равно я не сдамся! Нет! — Охваченный порывом, Крапивницкий стегнул коня. Тот рванул вперед.

— Что с тобой, Крапивницкий? Ты бьешь лошадь, рискуя свалиться в Катунь, — заговорил Токтамышев и внимательно посмотрел на своего спутника. — Чем взволнован?

— Так, разные мысли лезут в голову, — ответил неопределенно Крапивницкий и, желая избавиться от тягостных дум, спросил, показывая на видневшееся невдалеке от дороги конусообразное строение из жердей, покрытое корой лиственницы. — Что это такое?

— Аил — летнее жилье алтайца. Но иногда старики живут в нем и зимой, хотя и строят из бревен шестигранные юрты. Между прочим, не так уж холодно в аиле и зимой. Одно неудобство — нет дымохода, но его заменяет отверстие вверху аила.

Подъехав к жилью, спутники увидели старуху, теребившую шерсть. Нечесаные волосы, заплетенные в косичку, напоминали плохо скатанный войлок. Лицо женщины было в струпьях. Крапивницкий молча перевел взгляд на Токтамышева.

— Раньше кам[19] внушал, что мыть лицо, голову, стирать белье нельзя, зачем смывать свое счастье, и старуха крепко держится древних обычаев. Не беспокойся, — уже насмешливо заговорил он, — у моего отца этого не увидишь. Кроме двухэтажного дома, есть настоящая русская баня, где ты можешь не только помыться, но и попариться. Правда, в Яконуре, куда мы едем, бани нет. Отец в глазах своих чабанов и табунщиков крепко держится старых традиций. Признает злого духа Эрлика, поклоняется Ульгену — богу добра, вместе с тем держит в теньгинском доме образ Николая Мирликийского, Серафима Саровского и жертвует большие деньги на Челушманский монастырь, где я учился.

Всадники начали подниматься на Бешпельтирский перевал. С его вершины была видна неширокая долина, на ней — алтайское стойбище.

— Яконур, — показывая плеткой на аилы, разбросанные в беспорядке между невысокими холмами, сказал Токтамышев и начал спуск.

Через час они сидели в просторной избе, построенной для приема русских гостей. Сам зайсан, представительный старик, как и все алтайцы, жил летом в аиле. После обильного угощения младший Токтамышев заявил отцу:

— Вероятно, ты знаешь, что красные скоро будут здесь?

Старый Токтамышев молча кивнул головой.

— Я думаю ехать в Китай. Адреса сохранились?

— Не только адреса, но и векселя за проданные панты.

— Отлично. Вторая просьба, отец. Мой друг Алексей Крапивницкий, офицер русской армии, нуждается во временном приюте где-нибудь в одном из глухих мест.

— Можно спрятать, — приподняв отяжелевшие от араки веки, произнес старый Токтамыш. Помолчав добавил: — Дам тамгу, проводника, лошадь с седлом, табаку, соли. Пускай едет к Уктубаю, человек надежный. Еще что? — спросил он сына.


Еще от автора Николай Александрович Глебов
В степях Зауралья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Карабарчик

В книгу старейшего уральского писателя входят повесть «Карабарчик» и рассказ «Детство Викеши».


В предгорьях Урала

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Карабарчик. Детство Викеши

Повесть «Карабарчик» получила широкую известность у нас в стране, выдержала несколько изданий, переведена на китайский язык. В ней на фоне революционных событий на Алтае раскрываются судьбы двух детей — сироты алтайца Кирика и русского мальчика Яньки, связанных большой дружбой. Оба испытывают невзгоды полуголодной жизни, терпят произвол от богачей, принимают посильное участие в той борьбе, которую ведут батрак Прокопий Кобяков, охотник Темир и другие бедняки вместе с другими трудящимися против эксплуататоров и угнетателей, державших в страхе весь край.


Белогрудый волк

Рассказ Н. Глебова, написанный в 1954 г., взят из сборника «Ночная радуга», 1982 г.Рассказ «Белогрудый волк» выходил также в сборниках:«Флаг над рощей», 1954 г.«Повести и рассказы», 1958 г.


Колокольчик в тайге

Большинство авторов, чьи рассказы вошли в книгу «Колокольчик в тайге», хорошо известны уральским ребятам.Рассказы этого сборника — о природе, об отношении человека к ней.Книга рассчитана на детей среднего возраста.


Рекомендуем почитать
Осеннее равноденствие. Час судьбы

Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.


Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.