Бурелом - [7]
— Садись рядом со мной, а то свалишься с сиденья. Выпил ты изрядно.
Василий молча пересел в коробок. Хозяйка взяла от него вожжи и свернула с дороги на луг.
— Ты куда это?
— Посмотрю шалаш для косарей. Там с лета оставались грабли, а они теперь нужны на молотьбе. Да и сено попутно погляжу.
Привалившись к спинке коробка, Василий откинул отяжелевшую голову.
— Поставь лошадь к стогу. Зайди в шалаш, посмотри, есть ли там грабли? — распорядилась Феврония.
Василий разнуздал коня и, бросив ему охапку сена, вошел в шалаш. Там было полутемно. Грабли лежали на месте. Обласов хотел уже выйти из шалаша, как у входа показалась Феврония. Стремительно шагнула к парню, обвила его шею руками и, целуя, начала мягко клонить к земле.
Вышли из шалаша в сумерках. Василий бешено гнал коня к заимке. Рядом с ним, придерживаясь за спинку плетенного из прутьев коробка, со счастливой улыбкой сидела Феврония.
ГЛАВА 4
Проснулся Василий, когда лучи солнца, проникнув через окно спальни, легли светлой полосой на пол, покрытый цветными половиками домашней работы. В переднем углу висело медное распятие, а на маленьком аналое лежала раскрытая, в толстом переплете из дерева и кожи, старинная книга.
Долго лежал с открытыми глазами. На душе было муторно. Вздохнув, опустил ноги с кровати. На подоконнике сидела сытая нездешней породы кошка и, поджав под себя пышный хвост, следила за мухой, которая билась о стекло. Василий перевел взгляд на распятие и книгу. «Богомолка», — невесело подумал он.
На ум пришла частушка:
Усмехнулся и стал одеваться. Вышел на кухню.
— А где хозяйка? — спросил он толстую пожилую стряпуху.
— Уехала раным-рано с народом на молотьбу. А тебе велела съездить к пастухам, увезти им мешок печеного хлеба. Они ведь, мухаметы, стряпать, кроме катышков в масле, не умеют. Как квашню завести, опару сделать — не мерекают, — зачастила стряпка. — Как спалось? — прикрыв лицо фартуком, лукаво посмотрела на Василия.
— Спал крепко. — Подставив голову под холодную струйку воды из рукомойника, он долго плескался.
— Садись за стол. Хозяйка тебе велела подать. — Вынув из шкафа небольшой графин водки, поставила пирог с рыбой. — Чай-то мы не пьем, не мирские. Хочешь молока или квасу принесу?
— Нет. — Василий выпил рюмку и принялся за пирог. Пить больше не хотелось.
— Приедешь на Угловое, спроси дорогу к стойбищу киргиз. Увидишь там Калтая — так зовут старшего пастуха, — передай хлеб. Мешок с хлебом стоит в сенках.
Стряпка ушла хлопотать по хозяйству. Василий не торопился выходить из-за стола, да и незачем. На стойбище он сумеет съездить за день. «Пожалуй, хорошо, что не попал сегодня на молотьбу. Как бы стал смотреть в глаза дяде Кириллу?»
Василий вышел во двор, запряг лошадь и, положив в коробок мешок с хлебом, выехал с заимки. В полдень он проехал село Угловое и, расспросив про дорогу на стойбище, через час оказался у Калтая. Это был не по летам подвижный казах, небольшого роста, с реденькой бороденкой на коричневом от загара лице, с открытой по-детски улыбкой.
— А-а, хлеб ташшил. Эта латна. Тапир маленько ашаем, — принимая от Обласова мешок с хлебом, заговорил он быстро. — Айда мой юрта, маленько сидим, бесбармак едим, чай пьем.
Василия поразила нищета жилища Калтая. Юрта, покрытая старым войлоком, не спасала хозяина от холода. На полу две-три овчины, горка засаленных подушек, недалеко от входа — обитые цветной жестью пара сундучков.
— Зимой живем землянка, — заметив, что гость пристально оглядывает жилье, заговорил хозяин. — Землянка тепло, юрта худой стал. — Калтай почесал едва прикрытую грязной рубахой грудь и что-то сказал на своем языке немолодой казашке, которая молча теребила овечью шерсть. Женщина вышла.
Калтай открыл сундучок и, подостлав на овчине полотенце, вынул плитку зеленого чая, начал ее строгать, затем ссыпал в чайник. Развернул тряпицу и вынул несколько, кусочков затасканного сахара. Жена Калтая подала на широком блюде вареное мясо, только что вынутое из котла. Калтай проворно раскинул скатерть, взял кувшин и подставил гостю небольшой медный тазик.
— Маленько моем руки, потом ашаем, — сказал хозяин и подал не первой белизны полотенце.
За едой и чаем время прошло незаметно. На прощание Калтай долго тряс руку Василия:
— Тапирь ты мой тамыр — друг. Гуляй ко мне в гости. Латна?
— Приеду, Калтай, приеду, может, вместе с хозяйкой.
— Уй-бай, — покачал головой Калтай, — хозяйка ташшить не нада. Шибко сердитый баба. Шайтан, — покачал головой пастух.
— Как-нибудь утихомирим. Прощай. — Василий тронул коня.
На заимку он приехал, когда уже смеркалось. Февронии еще не было.
«Задержалась на молотьбе», — подумал он и начал управляться со скотом. Поужинал, лег спать. Проснулся от легкой волны холодного воздуха. Ветром открыло окно; поднявшись с постели, Василий обеими руками взялся за створки. Со степи донеслась песня. Мужской голос выводил:
Опустив голову, Василий долго стоял у раскрытого окна, вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Карабарчик» получила широкую известность у нас в стране, выдержала несколько изданий, переведена на китайский язык. В ней на фоне революционных событий на Алтае раскрываются судьбы двух детей — сироты алтайца Кирика и русского мальчика Яньки, связанных большой дружбой. Оба испытывают невзгоды полуголодной жизни, терпят произвол от богачей, принимают посильное участие в той борьбе, которую ведут батрак Прокопий Кобяков, охотник Темир и другие бедняки вместе с другими трудящимися против эксплуататоров и угнетателей, державших в страхе весь край.
Рассказ Н. Глебова, написанный в 1954 г., взят из сборника «Ночная радуга», 1982 г.Рассказ «Белогрудый волк» выходил также в сборниках:«Флаг над рощей», 1954 г.«Повести и рассказы», 1958 г.
Большинство авторов, чьи рассказы вошли в книгу «Колокольчик в тайге», хорошо известны уральским ребятам.Рассказы этого сборника — о природе, об отношении человека к ней.Книга рассчитана на детей среднего возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
Пафос современности, воспроизведение творческого духа эпохи, острая постановка морально-этических проблем — таковы отличительные черты произведений Александра Чаковского — повести «Год жизни» и романа «Дороги, которые мы выбираем».Автор рассказывает о советских людях, мобилизующих все силы для выполнения исторических решений XX и XXI съездов КПСС.Главный герой произведений — молодой инженер-туннельщик Андрей Арефьев — располагает к себе читателя своей твердостью, принципиальностью, критическим, подчас придирчивым отношением к своим поступкам.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».