Бурелом - [65]

В разгар боя под Блюхером была убита лошадь. Падая, командующий успел освободить ноги от стремени.

В местах ожесточенных схваток черной молнией мелькал на своем вороном коне Томин.

Отряд «Святой чаши», ощетинив штыки, шел на позиции партизан сомкнутым строем. «Отец» Иеремий вел своих людей в психическую атаку.

Рота Обласова залегла в наспех вырытых окопах. Неприятель приближался. Бойцы Обласова начали беспокойно поглядывать друг на друга. Прошло несколько минут. Держа в руках парабеллум, Иеремий, как бы бравируя опасностью, шел с высоко поднятой головой.

Спаси, господи, люди твоя

И благослови достояние твое:

— Огонь! — властно подал команду Василий и первым выскочил из окопа.

— Ура-а-а! — Партизаны пошли в контратаку. Началась свалка. Здоровенные семинаристы начали теснить башкир из роты Обласова. Василий с помощью томинцев пробирался к Иеремию, который, разрядив пистолет, бил рукояткой наседавших партизан.

— Положим животы за други своя!.. — выкрикнул Иеремий, продолжая отбиваться.

На помощь ему пришли семинаристы. Слышалась отчаянная ругань, стук прикладов, выстрелы. В распадок, где проходил бой, неожиданно ворвалась конница Курбангалеева. Со страшным визгом и криком «алла!» она кинулась на партизан.

Положение было критическим. Казалось, вот-вот партизаны дрогнут и попятятся к реке, где артиллерия белых усилила огонь. От удара прикладом в плечо бессильно повисла левая рука Василия.

— Коммунисты вперед! — с зажатым в правой руке клинком Обласов врезался в самую гущу свалки. Дотянулся до Иеремия. Взмахнул клинком. Ловким движением Иеремий отвел удар и обхватил Обласова руками. Началась борьба. Но что это? Почему за спиной у Иеремия образовалась пустота и семинаристы, бросая на ходу оружие, бегут к невысоким холмам, поросшим лесом? Почему конница Курбангалеева, несмотря на ругань своего командира, устремилась обратно к исходной позиции? Чем объяснить, что Иеремий, бросив Обласова, понесся что есть духу следом за своими отрядниками?

Поднявшись с земли с помощью партизан, Василий увидел, как по дороге от села к месту боя мчались во весь аллюр кавалерийские эскадроны верхнеуральских партизан. С небольшими интервалами спешил на конях интернациональный батальон.

Высланная Блюхером сотня всадников под командой Вандышева в это время форсировала с ходу реку Сим и обрушилась на батарею белых. Орудия замолчали. От неожиданного налета партизан с тыла артиллерийская прислуга разбежалась. Переправа через Сим пошла уже более спокойно. Через некоторое время сводный партизанский отряд Блюхера, казалось, вышел из окружения. Партизанам осталось только преодолеть последний водный рубеж — реку Уфу.

Здесь белые снова навязали им бой. Отвлекая отборные части корпуса Каппеля от Красного Яра, где уже шло ожесточенное сражение за переправу, Блюхер принял на себя основной удар белых. Обозленный неудачей в Трехречье, противник сосредоточил у Красного Яра большое количество артиллерии, пехоты, там же был и основательно потрепанный полк мусульман и отряд «Святой чаши».

Здесь судьба вновь столкнула Василия Обласова с неистовым попом Иеремием. На этот раз командир «Святой чаши», расположившись на небольшой высоте, вел интенсивный огонь по «богохульникам».

В бой включились и обозники из сводного отряда партизан. Центр сражения переместился на правый фланг, поближе к реке. Кавалерийский полк под командованием Галунова и Вандышева повторил обходной маневр у реки Сим и, переправившись вплавь через Уфу, ударил с тыла по артиллерии белых. Батальон интернационалистов и рота Обласова сдерживали натиск пехотных частей полковника Каппеля.

Патроны у партизан были на исходе. К довершению беды замолк выдвинутый вперед пулемет; возле него на открытой площадке лежали два трупа и несколько коробок с пулеметными лентами. Ни та, ни другая сторона не могла подойти к пулемету, оказавшемуся на «ничейной» территории. Неожиданно внимание партизан привлек ползущий к пулемету человек. Держа в зубах кривой кинжал, он энергично работал локтями, порой припадал к земле и вновь полз к своей цели. Казалось, он играл со смертью. До пулемета оставалось несколько шагов. Вдруг незнакомец дернулся всем туловищем и затих.

— Пропал парень, — вздохнул кто-то с огорчением.

— Нет, живой. Опять ползет. Да ведь это Фарит, — услышал Василий недалеко от себя радостный голос партизана. — Откуда он взялся?

Обласов пригляделся. Сомнений нет: к пулемету ползет Фарит. Надо отвлечь от него противника. Василий подал по цепи команду «огонь!». К винтовочным выстрелам присоединился оживший пулемет. Пряча время от времени голову за щиток, Фарит яростно поливал пулеметным огнем белогвардейцев.

Обласов поднял цепи: «В атаку! Ура!». Партизаны бросились к возвышенности, где засели беляки. И снова рукопашный бой. И снова, завидев Василия, Иеремий с рыком набросился на него.

— Христопродавец!

— Врешь, не убьешь!

Со звоном скрестились клинки. Обласов отлично владел холодным оружием еще со времен империалистической войны, и отец Иеремий, как бы образуя вокруг себя сверкающий полукруг, лишь яростно отражал удары Василия. Короткий поединок закончился неожиданно. Фарит всадил свой кинжал в командира «Святой чаши». Падая, тот посмотрел помутневшими глазами на небо.