Буратино - [6]

  -- Нравится? А вот так?

   Господи, ну почему тут так много желающих открутить мне яйца? Это же не шурупы, в конце-то концов! Больно же. Откуда такая тяга к резьбовым соединениям при их полном отсутствии? Я понимаю - дикое средневековье. Язычество еще тока-тока... Со всеми своими культами женского плодородия и мужской силы. А Фатима вообще большую часть жизни в гареме прожила, где все-все только вокруг этого крутится. Но нельзя же...

   Тут она задрала мне подбородок и начала кусать горло. В порыве страсти. Грёбанный факеншит! Мне еще и вампир подтележный достался! И помнёт, и понадкусывает. Спас ошейник. Кожу на нем она прокусила, а вот цепочку железную... Оказывается, и от "холопской гривны" польза есть. И тут до меня дошло: у бабы просто снесло крышу.

   Это сладкое слово "свобода"... Все жизнь она была бабой. Причём не женой, не наложницей даже, а служанкой общегаремной. Рабой. Общего подчинения. Да еще и калеченой. "Фараоново обрезание". А тут стала, хоть на минуточку, мужем. Свободным, оружным. И у неё в подчинении, в рабстве - её недавний господин. Перед которым она сама добровольно гнулась и прогибалась. Заискивала. Да, я не просил, не мучил, не неволил. Она сама меня господином назвала. По своей воле. По своей рабской воле. Из собственного особого желания прогнуться и пресмыкнуться.

   А вот теперь она со мной может все что хочет. Сделать. Тоже -- по собственному желанию. Но не рабскому, а как-бы господскому. И в моем лице - сделать со всеми прежними своими хозяевами. Особенно - мужчинами. Сделайте из бабы мужика хоть на несколько дней, она сдвинется и будет мучить всех, до кого дотянется. Мстить за свою... женственность.

   А она мнёт все круче. Ну и... пролилось. Я думал - она отпустит наконец все это моё многострадальное. А Фатима набрала у меня в штанах этой слизи и давай мне по лицу размазывать. Ладно, чистый белок - идеальный компонент для большинства косметических масок. Но её-то чего прёт так? Хотя... Для неё это потрясение основ. Богохульство, святотатство и наглядное выражение величия настоящей женской свободы. Она нарушает фундаментальный гаремный принцип - мужское семя есть высшая драгоценность. Дороже женской жизни. За разбазаривание - смерть. Мечта всех феминисток всех времён и народов - стать мужиком и отомстить. А еще она думает, что таким образом она меня унижает. А в моем лице - всех мужчин мира, которые с ней невежливы были. То есть, в ее понятии - вообще всех.

   Тут возле телеги ноги появились. И голос Перемога:

  -- Ты... эта... вылазь-ка.

   Фатима как на мне винтом развернулась, как саблю из ножен выхватила - и из под телеги. Дальше я только ноги и видел. И слышал.

  -- Ах! - Это Фатима оплеуху получила, сразу как вылезла.

  -- Эй... - это Перемог ей руку крутанул, и сабля вывалилась.

  -- Ой! - Это он её за грудь ущипнул, она же на ночь повязку из-под рубахи с груди сняла.

  -- Эта... тут чего? А ну покажь.

  -- А-а-а!

  -- Вот и я думаю - сиськи. Вислые, плохенькие. Но покрутить можно.

  -- Нет, нет! - А это он её за промежность ухватил.

  -- И я думаю - нет тут ничего. А шебуршишь... будто есть. Спать мешаешь. Ляжешь вон там. Малька не трожь более.

   Фатима убралась, меня никто не удосужился ни развязать, ни одежду поправить. Но все-таки есть она - настоящая мужская солидарность. Мы ж с Перемогом сегодня вечером одни кусты поливали. Как там в Библии сказано: "истреблю всякого мочащегося к стене". Поскольку кто "к стене" - люди. А остальные... А эта... с-сучка... "Не по чину берёшь". Правильнее - "не по члену".

   Хорошо бы этого Перемога перевербовать. Или хотя бы просто столкнуть их лбами. Чтобы поубивали друг друга. Ага. Я же без них даже коней в телегу не запрягу - не умею. А пешочком по Руси... с двумя свежими трупарями... Твою дивизию, да как же мне из этого сословно-полового дерьма с семейно-боярскими тайнами... Пусть уж - не выбраться. Но хоть бы не захлебнуться до смерти.

   На следующий день Фатима была... не скажу "шёлковая", но тихая и сильно не допекала. Даже привязывать меня не стала. Мы ехали, то на восток, то на север, то в любом из промежуточных направлений.

   Я как-то очухался, начал окружающий мир замечать. Думать начал. О хорошем. О радостном. О золоте. О своём. Мы ведь мои украшения танцевальные с собой тащим. Типа: княжна персиянская этим золотишком прислужниц соблазнила на побег. Там по весу килограмма четыре. Часть, конечно, так - барахло византийское. Но немало старого, вроде как скифского золота из курганов. В курганах клали подарки для богов, а им всякую медяшку золочённую толкать не будешь - боги, однако. Им и на зуб проверять не надо. Но на византийских цацках, хоть и золотишко слабенькое, но камушки разные. То на то и выходит.

   А пересчитывать золото в серебро нужно по курсу 1:12. Это я давно помню. Ещё до Магомета византийцы на этом персов обули. Сначала было 1:10. У персов серебряный стандарт, у греков - золотой. А потом то-сё, инфляция - стагнация... Потихоньку сползло на новый курс. И у персов осталось из денежного обращения только одна шахиншахская крепость. Битком набитая всякими драг- и полудраг... Тут пришли халифы арабские и все забрали. Не храните все яйца в одной корзине. А уж все деньги в одной крепости...