Бунтарь - [32]

Она подумала, что с тех пор ни разу не заходила за ворота.

Отчасти именно это стало причиной ее желания присоединиться к Нейту. Посмотреть вокруг, вспомнить лица с черно-белых фотографий, которые висели на стенах или хранились в кожаных альбомах. Фрэнки знала, что рано или поздно подойдет к двум надгробиям, приближение к которым причиняло ей такую боль, что она предпочитала оставаться за воротами.

Ее родители погибли в мае, во время шторма на озере. И тот прекрасный весенний день, когда их хоронили, запомнился Фрэнки с такой ясностью, что воспоминание заставило ее кашлянуть, чтобы убрать ком в горле. Солнце сияло с безотчетной яркостью, небо поражало безжалостной и прекрасной синевой. На деревьях порхали птицы, и повсюду, куда ни глянь, раскрывались бутоны. Но хуже всего были лодки на озере, скользившие по послушным волнам.

Глядя, как они проплывают мимо, она задумалась, отчего одним жизням суждено длиться и длиться, а другие обрываются в самой середине.

Прямо перед похоронами Фрэнки сказала Джой и Алексу, что ей нужно присматривать за апартаментами и она останется дома. Но это была не вся правда, и у Фрэнки возникло впечатление, что они это поняли. Она боялась, что будет выглядеть глупо, разрыдавшись во время церемонии. До дня похорон она не пролила ни слезинки. Это началось, когда в тот страшный вечер Фрэнки открыла заднюю дверь и обнаружила за ней двух местных копов.

Мужчины стояли под дождем с непокрытой головой и смотрели себе под ноги. К тому времени ее отец уже два часа как был мертв, а мать умерла чуть больше часа назад.

Фрэнки всхлипнула, услышав неловкие слова сочувствия, которые они произносили, и подумала, что уже никогда не перестанет плакать. Но потом вниз спустилась Джой. Фрэнки навсегда запомнила то выражение, которое увидела на лице сестры, когда девочка появилась в комнате. Ее лицо окаменело от ужаса. А потом Джой спросила, неужели у нее больше нет семьи. Тогда Фрэнки дала себе клятву. Она вытерла слезы и поклялась, что ее сестра не будет расти сиротой. Фрэнки понятия не имела, как она справится с этим одна, но решила, что первым правилом должно стать «больше никаких слез». Слезы означали страх, и нет ничего хуже для подростка, чем если тот, кто рядом с ним, расклеивается.

Сначала Фрэнки собиралась пойти на поминальную службу. Действительно собиралась. Но потом из своей комнаты появился Алекс. Это означало, что рядом с Джой кто-то будет и Фрэнки может остаться. Она волновалась, удастся ли ей выдержать службу, и представляла себе, как ее всю в слезах отводит в сторону какой-нибудь заботливый дальний родственник. На глазах у Джой. Или еще хуже. Она легко могла себе представить, как бросается на гроб отца и начинает стучать по нему, как будто это может пробудить его.

Она до сих пор об этом думала.

Но что бы она сказала ему? Правда заставляла ее стыдиться. Потому что ее первыми словами были бы совсем не «я люблю тебя». Это она сказала бы гораздо позже, после «О чем ты, черт возьми, думал, когда отправился на озеро в шторм в недоделанной лодке? Неужели ты не понимал, что она пойдет за тобой. Ты, себялюбивая скотина».

— Сюда кто-то приходит.

Фрэнки обхватила себя руками и посмотрела на две самые последние могилы, которые уже нельзя было назвать свежими. За десять лет на них образовался густой травяной покров, а на боковых поверхностях надгробных камней появился легкий налет мха. Чтобы создать тень там, где нашли покой ее родители, рядом посадили красивую тсугу3. Фрэнки уверяли, что она способна выдержать холодные зимы. Теперь она выросла почти до двух ярдов. Под ней на земле лежал небольшой букетик цветов из сада «Уайт Кэпс». Без сомнения, могилы часто навещала Джой.

Фрэнки пристально смотрела на лилии. Ей тоже хотелось бы выразить свою печаль таким уместным и достойным способом. Хотелось бы тихо, с любовью оплакать их. Но все последние десять лет, как и в день похорон, ей не удавалось убедить себя сделать это. Фрэнки спрятала свою боль на самое дно души, и в те редкие моменты, когда вспоминала о прошлом, ее чувства оставались такими же мучительными, как в первый день.

Услышав, как хрустнула ветка, Фрэнки очнулась. Нейт стоял рядом, хотя она не слышала, как он подошел.

— Хотите уйти? — спросил он.

— Я хотела бы быть такой, как моя сестра, — проговорилась она. — Приносить красивые цветы. Разговаривать с надгробными камнями.

Нейт накрыл ее руку своей. Его глаза смотрели серьезно и нежно.

— Наверное, вы до сих пор тоскуете по ним.

— Я проклинала его и ненавидела себя за это. Тоска стала бы облегчением. —

Отвернувшись, она пошла прочь. — Давайте вернемся на тропу.

Глава 8

Заняв место на вершине горы, Нейт смотрел на Фрэнки. Она стояла на выступе скалы прямо перед ним и разглядывала узкую полоску видневшегося вдали озера. Ее руки упирались в бока, а ветер трепал волосы, отчего из ее конского хвоста выбились отдельные пряди.

Он подумал, что напрасно решил пойти на кладбище.

— Красивый вид, — сказал он.

— Это точно, — донес ее слова ветер.

Путь на гору оказался не из легких. Но Фрэнки была уверенным туристом. Даже на самых сложных участках дороги она не замедляла ход. Карабкаясь по скалистому склону, стремительно пересекая грязь, оставшуюся там, где сошел сель, переправляясь через ручей или перелезая через дерево, она решительно двигалась вперед.