Бунтарь - [31]

прадедушка, если кто-нибудь другой возьмет твое кольцо? Я думаю, ему это совсем не понравится.

— Нет, это другое кольцо. То, которое мне подарил Артур Филипп Гэррисон в 1941 году. .

Фрэнки смотрела, как бабушка снова погружается в пучину безумия.

— Опять началось, — шепнула она Джой. — Мне не хотелось, чтобы ты упустила такой шанс.

— Спасибо, — едва слышно произнесла Джой, кивая Большой Эм. — Что ж, Артур Гэррисон, должно быть, красавчик. Может, пойдем в твою комнату, чтобы ты переоделась? Я как раз закончила гладить твое светло-желтое платье. Мне кажется, оно идеально подходит для такого солнечного дня, как сегодня. Как ты думаешь?

Пока сестра уводила Большую Эм в ее комнату, Фрэнки выглянула в окно и увидела Майка Роя и того типа, Грейвса, стоящих на берегу озера. Майк указывал куда-то за дом в сторону горы. Прежде чем присоединиться к ним, Фрэнки подошла к комоду, стоявшему рядом с кроватью, и поставила на него лампу. Прекрасная возможность заделать дыру в стене так, чтобы никому не платить за ремонт.

Через час Фрэнки увидела, что Майк вместе с англичанином исчез где-то на подъездной дороге. Честно говоря, она бы с удовольствием забыла про этот визит. Лучше бы они приехали в другой раз.

Когда у нее за спиной хлопнула стеклянная дверь, она, не оглядываясь, догадалась, кто это.

— Ну и что это за тип с бородой? — Нейт подошел к ней, держа в руках бумажный пакет.

Он широко и непринужденно улыбался, как будто того злосчастного дня с поцелуем на лестнице не существовало в помине.

— Мой знакомый, — ответила Фрэнки. После того, что сделал для нее Майк Рой, язык не поворачивался назвать его просто банкиром. — Куда вы собрались?

— Я решил устроить ланч на горе. Не хотите пойти со мной? — Он тряхнул пакет. — Здесь хватит на двоих.

Она открыла рот, чтобы сказать нет, но вспомнила про водопроводчика, который работал в кабинете, и про заросли сорняков в саду. Меньше всего ей хотелось остаться одной, что неизбежно закончилось бы мысленным прокручиванием сцены, произошедшей наверху. К тому же она уже давно не поднималась на гору, и определенная порция физической нагрузки могла оказаться полезной, чтобы погасить излишнее возбуждение.

Нейт понизил голос:

— И пусть мой страх высоты вас не тревожит. Он появляется только в самолетах, на балконах и на мостах. Ну и, очевидно, на лестницах тоже. В остальном у меня железный характер. — Он постучал по груди. — Настоящий мужик.

Фрэнки улыбнулась:

— Тогда пойдемте, Тарзан. Совершим восхождение по пешеходной тропе. Они пошли, и Фрэнки подумала, что трудно не восхищаться этим парнем. Несмотря на свой страх, он смог-таки в конце концов починить водосточный желоб. Хотя она предпочла бы, чтобы следующий раз, когда захочет продемонстрировать свои скрытые таланты, он занимался этим на земле.

Фрэнки повела его по подъездной дороге, а потом через шоссе. Подъем в гору начинался с каменистой тропы, совсем рядом с которой стоял желтый знак «Посторонним вход воспрещен».

Оставалось неясным, для чего его поставили: как средство устрашения или чтобы помочь туристам не заблудиться. Но Фрэнки никогда не задумывалась над тем, найдутся ли люди, желающие подняться по тропе.

— Туда можно подняться на машине? — спросил Нейт, когда они присели в канавке у дороги.

— Только до половины.

Вокруг них стоял темный лес. Деревья давали прохладную тень. Папоротники и травы расстилались красивым зеленым ковром. В воздухе пахло сосной и влажной землей. Фрэнки почувствовала, как спадает напряжение в теле.

Когда они добрались до самой тропы, дорога резко повернула направо. Нейт остановился, а Фрэнки продолжала идти вперед.

— А что там?

— Кладбище. Но там нечего смотреть.

Он пошел по дороге.

— Нейт? Давайте пойдем дальше. Нейт?

Ответа не последовало. Фрэнки слышала лишь звук его шагов и хруст случайных веток под ногами, поэтому, выругавшись, пошла за ним. Когда они подошли к знакомым каменным пилонам и воротам, сделанным в местном стиле из необработанного кедра, Фрэнки остановилась. Ворота служили преградой для машин, но пешеходы могли легко обойти их, что и сделал Нейт. Ворота открывались только во время похорон и во время периодической уборки.

Сбоку на старой, изъеденной временем цепи висел новый замок.

Положив руки на верхнюю перекладину, Фрэнки ощутила ладонями грубую кору. Впереди на плоской травянистой поляне рядами располагалось около двадцати серых сланцевых надгробий. Здесь не было ни склоненных ангелов, ни фигур Христа, ни склепов с куполами.

Только камни, отмечавшие те места, где лежали люди. Фрэнки знала, что ее похоронят здесь, так же как ее сестру, брата и, конечно, Большую Эм. Но что потом? Кто будет следующим? Она не спешила выйти замуж и обзавестись детьми. Алекс тоже. Кто знает, как поступит Джой.

Нейт остановился у могилы.

— На этой стоит 1827 год. Она самая старая?

— Нет. Это второй сын Чарльза Мурхауса Эдвард. Первый сын, Чарльз-младший, умер ребенком в 1811-м.

Он дотронулся рукой до покрытой мхом плиты.

— Эдвард умер совсем молодым. Ему было пятнадцать?

Фрэнки кивнула, и Нейт двинулся дальше. Он, видимо, специально обходил стороной землю перед надгробиями, как будто не хотел тревожить мертвых. Хотя Фрэнки не знала, где зарыты гробы, перед надгробиями или за ними. Когда умер ее дедушка, она была слишком маленькой, чтобы что-нибудь запомнить. А когда земле предавали ее родителей, она осталась дома. Спустя два года она наконец пришла сюда посмотреть, где они похоронены. Но все уже заросло травой.