Бумажные книги Лали - [29]

Словом, каждый в зале видел всё по-своему, и каждому представлялось своё. Но видели все.

Глава 15 МАЧЕХА XXI

Званый вечер с ужином в честь гостей из Центров Связи «Джомолунгма» и «Финстерхорн» подходил к концу.

Робби бесшумно носился вокруг стола, проворно собирал грязные тарелки, на ходу засовывал их, как кенгуру своих детёнышей, в сумку у себя на животе. Исчезал на кухне, мгновенно появлялся оттуда снова и, с быстротой и точностью жонглёра расставив, почти разбросав по чистой тарелке на каждый прибор, уже с неторопливо торжественностью подносил и ставил новое блюдо.

- Очень, очень вкусно! До чего удивительно приготовлено! - приятно почмокивая, искренне изумлялся Сью-Сиу.

- Хорошо сказано, - самодовольно отзывался Робби и, едва слышно замурлыкав мазурку, с разгону вылетал опять на кухню.

- В самом деле, ваш маленький робот просто чудо! - делая комплимент хозяйке, изысканно-вежливо добавил Финстер.

Мачеха слегка покраснела от удовольствия:

- Очень приятно слышать! Вы знаете, это единственная маленькая роскошь, которую мы себе позволяем - иметь домашнего роботика самого высшего, самообучающегося класса.

- Звукоанализатор у него великолепный. В прошлом году он включил водопровод и поднял тревогу по всему городу. Обнаружив в воде едва заметное отклонение от нормы… Примесь свинца, кажется. А вино? Ему считанные секунды требуются, чтоб определить срок выдержки вина, сорт винограда, место и месяц сбора урожая.

- Он любит, когда его хвалят, - сказала Лали, облизывая сладкую ложечку.

- Лали, воздержись! - Мачеха снисходительно пожала плечами, отчего переливчатые складки побежали по красивой материи её нарядного платья. - Вечно ты фантазируешь. Ты ведь отлично понимаешь, что электронная аппаратура не может любить или не любить.

- Она хотела сказать, что он положительно реагирует на сигналы одобрения. Это в пределах его схемы.

- Ага-а… - вяло промямлила Лали, не желая спорить. - Но он до чёртиков любит самообучаться, и тут иногда прямо рот разинешь.

- Хорошо сказано! - тихонько донеслось из кухни.

Все прислушались. Едва слышно тренькала весёлая музыка, потом на мгновение донеслось совершенно явственно:

- Давай соврём? Что тут смешного? - И снова музыка, заглушаемая шумом струи воды и стуком передвигаемых на плите кастрюль.

Мачеха выпрямилась от удивления. Её тонкие брови взлетели до самой линии прекрасно уложенной причёски на лбу.

- Боже мой, что он там болтает? Такого с ним ещё никогда не бывало!

- Я же говорю, что это ему нравится, а сегодня весь вечер его расхваливают!

- Но откуда эти глупости? Где он наслушался таких слов?

- А-а! Вероятно, это я виноват! Ведь я захватил его с собой в машину, когда ездил за нашими гостями, - припомнил Ив. - Я думал, он может там, пригодиться! А там этот попугай.

- Вот именно, попугай! - оживлённо поддержал Финстер и усмехнулся. - Раз он побывал на террасе в доме, откуда мы отправлялись на осмотр Башни, он и попугая слышал, как все мы. Весьма оригинальный попугай, не правда ли?

Всё, вероятно, обошлось бы благополучно, не соверши он при этом непоправимой оплошности. Его последнее «не правда ли?» было обращено, самым дружеским образом, прямо к Лали.

Финстер, смутно почувствовав, что ляпнул что то не из той оперы, с застывшей улыбкой продолжал сидеть, уставясь на Лали.

Мачеха, с бровями, вознёсшимися уже так высоко, что они совсем исчезли под чёлкой причёски, тоже пристально на неё смотрела, а сама Лали покраснела до слёз так, что на неё смотреть было жалко. Всем, кроме Мачехи. И в наступившей неловкой тишине заговорила именно она.

Брови её вернулись на то место, где они и были первоначально нарисованы. Она улыбнулась. Выражение лица сделалось почти шаловливо-лукавым, и голос её зазвучал удивительно ласково. Если бы змея, уже загипнотизировав кролика, решила бы добавить ещё несколько слов: «Не волнуйся, мой вкусненький, не шевелись, мой сладенький, сейчас я пододвинусь поближе», то сказала бы это она, несомненно, вот таким же сладким голоском:

- А я и не знала, дорогая, что ты побывала там, у этого деревенского приятеля нашего дорогого Прата. Так жаль, что ты мне ничего не рассказала. Попугай был, вероятно, очень забавный. Как ты находишь, дорогая?

- Попугай ничего… - деревянным голосом проскрипела Лали, чувствуя, что щёки у неё жарко пылают, и вдруг, встряхнув головой, посмотрела прямо в глаза Мачехе: - Попугай попугаем, а мне просто не хотелось рассказывать, потому что я там плохо себя вела. Не следила за собой, вот и распустилась. Много болтала.

- Ты и меня заставляешь краснеть перед гостями, Лалинька! Надеюсь, ты не была слишком… назойлива?

- Была, - буркнула Лали. - Но я уже попросила извинения.

- О, невозможно всё так преувеличивать, - добродушно, хотя и несколько фальшиво воскликнул Сью-Сиу. - Мы все вместе очень приятно побеседовали, чуточку пофантазировали, и Лали прекрасно составила нам компанию.

- Да, да, - академическим тоном взял слово Финстер. - Может быть, слушать меня было скучновато, но я, воспользовавшись случаем, изложил свою точку зрения на некоторые вопросы. Весьма интересно бывает проследить, как какое-нибудь древнее устное предание по прошествии сотен лет оказывается наконец записанным, а потом снова целыми веками пересказывается из уст в уста и записывается наново и всё время при этом меняется в зависимости от меняющихся вкусов и требований многих поколений слушателей и читателей. И таким вот образом кровожадная, иногда прямо-таки людоедская историйка в конце концов превращается в прекрасный образец высокой морали, обретает стройность и… Ну, вот… и всё в таком роде, всё было прекрасно, и попугай весьма находчиво вставлял свои реплики в мой скучный доклад.