Бульвар - [82]

— Если согласишься выйти в город, я покажу тебе что-то такое, чего ты никогда не видела.

— Я так плохо выгляжу, что ты спрашиваешь у меня согласия на выход в город? — совсем огорчилась Света.

— Ты прекрасно выглядишь, — абсолютно искренне сказал я, и где-то в душе маленьким угольком опять отметилось: нельзя бить женщину.

— Врун! — с тонкой улыбкой, которая уже приятно осветила лицо, сказала Света. — Врун и обманщик, но все же приятно.

Теперь и мое лицо просветлело.

— Ну, так рассказывай: что там такое? — поинтересовалась Света.

— Нет, это тайна, это надо видеть.

— 0, я люблю тайны! — уже совсем радостно воскликнула Света.

— Так вперед, дитя мое!

— Вперед, и никаких мин!

— Чего никаких? — не понял я.

— Мин, неуч,— легонько ткнула меня в лоб Света.

Мы подъехали к воротам зоосада. Света разоча­рованно высказалась:

— А что здесь интересного может быть? Я когда-то была в гродненском, он навеял на меня только тоску.

— Там ты такого не видела, — переубеждал я Све­ту. — Пойдем.

Я повел ее к клетке с голубым тигром. Удивитель­но, но мне самому не терпелось увидеть его опять.

Я шел так быстро, что Света едва успевала за мной на своих высоких каблуках.

Клетка была пуста. Только облезлая надпись на табличке, прикрепленная сверху, на которой все еще написано: тигр. Я был немного растерян своим промахом, и Света это заметила.

— Ну, и где же твоя тайна? — слегка насмешливо спросила она.

— Тут... — показал я на пустую клетку.

— А-а-а, понятно! — весело воскликнула Света. — Тигр-мираж. Он на какое-то мгновение возникает, а потом исчезает опять. Теперь его не видно, он исчез. Ну, что же, подождем, пока его облик возродится, — давала волю своим веселым чувствам Света.

— Голубой тигр, — глядя на пустую клетку, произнес я.

— Какой? — не поняла Света, но спросила больше серьезно, даже с интересом.

— Можно вас на минуточку, — обратился я к женщине с веником и ведром, которая проходила рядом (по моим рассуждениям она была работником зоосада и должна была знать, куда исчез тигр). — Вы не подскажете, где из этой клетки тигр?

— Это который голубой? — уточнила женщина.

— Вот-вот, он самый! — обрадованный пониманием женщины, воскликнул я.

— Так сдох, детка. Волкам его скормили. Мяса ж почти не выделяют на хищников. А так хоть какая никакая польза от него получилась.

Я выходил из зоосада, будто меня стукнули по голове. За мной тихо шла Света. Ни одним своим вопросом она не нарушала нашей тишины. И когда сели в трамвай, только украдкой следила за выражением моего лица. Я заметил это, но делал вид, что не вижу.

Я понимал, что Света ждет моего объяснения насчет голубого тигра, но мне самому нужно было собраться с духом, чтобы рассказать историю хищника, которая закончилась так трагически.

И рассказал.

Внимательно, даже напряженно слушала Света, наклонив голову вперед. На тонкой вытянутой шее остро пульсировала синяя жилка.

— Как видишь, покрасили в голубой цвет, а жизнь выдалась черной, — закончил я.

Света ответила после паузы спокойно и рассуди­тельно.

— Еще не известно, каким цветом закончит градоначальник и его внучка, ибо цвет человеческой жизни от самих людей не зависит.

***

Света прожила у меня два дня. Это были прекрасные дни любви. Вечером второго дня позвонила заведующая труппой и предупредила, что на следующий день утром Андрон назначил репетицию. Планируется внеплановый спектакль «Полочанки».

Света сказала, что у нее никаких дел и она обязательно меня дождется. Когда я вернулся после репетиции, Светы не было. На столе нашел записку: «Извини, у меня неожиданно появились дела. Обязательно позвоню».

Она издевалась надо мной. Я, старый дурак, никак не мог расстаться с иллюзией ее любви ко мне. Сам себе я не мог объяснить этой своей паранойи. Нас разделяли больше чем два десятка лет. Я — взрослый человек, чьи взгляды на мир давно определены, изменить их уже невозможно. Она — ребенок, который еще только подступает к этой взрослой определенности. Я зубы съел на жизненных сломах, у нее они все впереди. Так что общего между нами? А может, и не нужно это искать? Может, это там, на той недосягаемой высоте, до которой никогда не подняться.

Может.

А может, и нет. И недосягаемая высота тут как со­ломинка, за которую так и хочется ухватиться, чтоб оправдать свою ограниченность и тупость.

А Света мотылек ласкового дня. И никто ему не указ. Он легкий, свободный, вольный. Он солнечный. Он радость всем. А на радость разве смотрят черным глазом, если сам становишься от нее радостным?!

На все ответит время. Так пусть так и будет.

Зазвонил телефон.

— Да! — схватил я трубку.

— Привет! — услышал не совсем знакомый женский голос, хотя интонация показалась знакомой.

— Привет, — ответил я, пытаясь понять, кто это.

После паузы из трубки раздалось:

— Не узнаешь?

— Признаться, — тянул я, прокручивая разные варианты, — не совсем...

— Ах вы, мужчины! — засмеялась трубка веселым голосом. — Легкомысленники и изменники...

— Ба, Лина! — пробило меня.— Сколько лет, сколько зим! Куда же ты пропала?! Ни звука от тебя, ни талончика в дверях.

— Была важная причина.

— И какая, если не секрет?

— Ну, какие могут быть секреты, да еще от тебяИ