Бульвар - [50]
И как часто бывает в жизни, не смог переключить себя на другое... А был, пожалуй, самый умный в школе — участник всех научных олимпиад: математических, химических, литературных. Да все зря! Ничто не увлекало больше, ничто не перебило мечту про театр: болезнь оказалась неизлечимой. И поплыл по течению жизни выброшенной щепкой. БАМ, стройка в Сибири и, наконец, стройка в Минске ослепили, оглушили мечту, и легла она в нем на дно души, как ложится на грязный асфальт осенний желтый лист, которому уже никогда не взлететь на дерево и не стать вновь зеленым.
И вот уже более пяти лет Вова (так звали друга) покинул Минск и жил в родительском доме (родители давно умерли), нигде не работая. Жил на то, что свою минскую квартиру сдавал то ли племяннику, то ли племяннице, которые за это что-то платили, и это позволяло ему как-то существовать. Сколько видел его за последние годы, ходил он всегда — и зимой и летом — в старом, видно, оставшемся еще от родителей ватнике неопределенного темного цвета, штопаных штанах, стоптанных, высушенных, как кость (понятно, никогда не ваксовались) кирзовых сапогах. Пил он каждый день с тех пор, как уехал из Минска. С длинной дедовской бородой, которую огпустил, он был похож на семидесятилетнего старика, хоть за плечами еще полсотни не имел.
Как только я переступил порог дома, в нос ударило затхлостью и вонью. Будто окунулся в поток грязи из сточной канавы. Заплеванный черный пол, множеством затоптанных на нем окурков, слева от стены, друг против друга, две неширокие железные кровати, с перевернутыми сбитыми подушками, одеялами, матрацами. Справа от входа, с обломанными двумя ножками, наклоненный к полу диван, разукрашенный рыжими пятнами с беловатым обводом. На стенах рваные, выцветшие, грязно-свелого цвета обои с черными точками от погашенных о них сигарет.
В доме, кроме хозяина, было человек семь мужиков в возрасте от двадцати пяти до шестидесяти лет. Некоторых я знал, лица других были знакомы, но имен не помнил, а двух самых молодых вообще видел впервые.
Неожиданностью и полным дисбалансом была среди них молодая, лет двадцати, может, немногое старше девушка. С короткой стрижкой, достаточно большими, светлыми, с зеленоватым оттенком глазами и немного вытянутым аскетическим лицом. На ней были кирпичного цвета кофточка, светло-розовые штаны, на ногах — белые босоножки. Это был резкий контраст среди грязи и однообразной серости мужских одежд.
Кроме хозяина и девушки — в ее взгляде на меня я прочитал неподдельную заинтересованность — мое неожиданное появление встретили почти враждебно. Так бывает, когда к стае, которая бешеной привязанностью тянется за сучьей течкой, хочет прибиться еще один кобель.
Весь этот домашний рисунок завершал стол с десятком пустых бутылок, черной буханкой общипанного хлеба и насыпанной на газету солью.
— О, мне тут нечего делать! — сказал я и обратился к хозяину: — Вова, если есть время, я бы поговорил с тобой наедине, но думаю, в другой раз, — и повернулся к выходу. Вова остановил меня.
— Подожди! — вскликнул он и обратился к присутствующим: — Мужики, все! Бутылки пустые, расходимся.
Нехотя поднимаясь, гости покидали дом. Некоторые, кто меня знал, выходя, здоровались за руку, но с какой-то натянутой полуулыбкой. Они будто от вкусного корыта отрывались.
В доме остались только Вова, девушка и я. Она даже не шевельнулась, чтобы попытаться покинуть помещение, будто была у себя дома. Светло-зеленым взглядом смотрела на меня внимательно и заинтересованно.
— Ну, здорово, браток! — протянул мне руку Вова. — Говорили, что ты приехал, да все никак не мог до тебя дойти. То пьяный, то погода жаркая — из дома не выйдешь, в яичницу спечет, — смеялся он.
Мы пожали друг другу руки.
— Может, познакомишь нас? — показал я на девушку.
— Виолетта, соседка моя, — коротко сказал Вова.
Я хотел назвать себя, но Виолетта меня опередила:
— Вас я знаю. Мне Вова рассказывал... Вы артист. Не раз по радио слышала, видела по телевизору, даже в клубе в кино.
Было приятно услышать ее слова, прозвучавшие как подтверждение моей известности, даже популярности. И пусть себе только на родине... Все равно приятно!
Но главным было не это. Главное было в другом. Виолетта заинтересовалась мной. Даже невооруженным взглядом можно было это заметить. И я заметил, отметил это про себя.
— Жаль, но и мне придется вас оставить, — поднялась Виолетта.
— Почему так быстро? — поинтересовался я.
— На работу нужно, коров доить.
— Вы на ферме работаете?
— Приходится.
— Что ж, действительно жаль, — не без сожаления отметил я, открыто глядя в светло-зеленые глаза Виолетты.
— Думаю, мы еще встретимся, — осветляя лицо улыбкой, ответила Виолетта.
— Надеюсь, — искренне ответил я. Виолетта пошла, бросив на меня с порога еще один, волнующий мое сердце, взгляд.
— Кто она? — обратился я к Вове, когда остались вдвоем. — Что-то не помню у тебя таких соседей.
— Падчерица Демина. Со своей матерью — как кот с собакой живут. Вот днями, а бывает и ночью, проводит время у меня. К тому же видишь — мужики вереницей за ней. И холостяки, и женатые. Как-то даже дрались из-за нее, — смеялся Вова.
Сборникъ разсказовъ на старославянскомъ языкѣ съ многоплановой сюжетной линіей и суммой жанра хронооперы (путешествія во времени), былички (деревенская мистика) и альтернативной исторіи Совѣтскаго Союза. Межполовая романтика присутствуетъ.
Признанная королева мира моды — главный редактор журнала «Глянец» и симпатичная дама за сорок Имоджин Тейт возвращается на работу после долгой болезни. Но ее престол занят, а прославленный журнал превратился в приложение к сайту, которым заправляет юная Ева Мортон — бывшая помощница Имоджин, а ныне амбициозная выпускница Гарварда. Самоуверенная, тщеславная и жесткая, она превращает редакцию в конвейер по производству «контента». В этом мире для Имоджин, кажется, нет места, но «седовласка» сдаваться без борьбы не намерена! Стильный и ироничный роман, написанный профессионалами мира моды и журналистики, завоевал признание во многих странах.
Россия, наши дни. С началом пандемии в тихом провинциальном Шахтинске создается партия антиваксеров, которая завладевает умами горожан и успешно противостоит массовой вакцинации. Но главный редактор местной газеты Бабушкин придумывает, как переломить ситуацию, и антиваксеры стремительно начинают терять свое влияние. В ответ руководство партии решает отомстить редактору, и он погибает в ходе операции отмщения. А оказавшийся случайно в центре событий незадачливый убийца Бабушкина, безработный пьяница Олег Кузнецов, тоже должен умереть.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.