Бульвар Постышева - [8]
— Спишь, что ли? — Андрей подошел неслышно.
Архип открыл глаза.
— Здорово, — Андрей протянул руку.
— Здорово, — Архип пожал её. — Ну, как дела?
— Нормально.
— Прочитал мой опус?
— Прочитал.
— Ну и как?
— Нормально. Под конец расписался. Тебе надо «шутошные» писать.
— Ясно. «Шутошные», так «шутошные» — как скажешь. Буду писать «шутошные». Но про тебя напишу, что ты лично, Дрюля — герой. Безотносительно! Как обещал. Хорошо?
— Хорошо. Напиши. Не забудь.
Архип знал, что от Покуля большего ничего не дождешься, и на том большое спасибо. Было бы плохо, сказал бы: «Говно полное». А раз промолчал, значит, нормально, значит, можно считать, что понравилось, значит, к этому есть возможность вернуться ещё, разузнать, что ни так, чтобы технично потом всё закончить. Ведь это ни просто сырые рассказы, ещё надо чем-то закончить. Чтоб это узнать, необходимо выслушать критику, пожеланья, советы, поправить, что можно, и потом всё закончить. «Закончить, закончить, закончить!» — повтори ещё двести семь раз. Повторю, если надо! В институте всё так и было: один пишет, другой читает и критикует. Но это всё после. Всё, всё — я закончил! А пока…
— Присаживайся, — сказал Архип Андрею.
— Может, до Ангары прогуляемся?
— Пошли, — не очень-то желая, Архип всё-таки поднялся.
По дороге, в ларьке купили бутылку минералки. Добрели до старой пристани, облокотились на погнутые и выцветшие металлические перила (Их кто-то специально загибал — сил-то некуда девать!), посмотрели в зелёную воду, допили минералку, бросили бутылку в эту воду, закурили. Бутылка, наполнившись немного, подняла горлышко вверх и, раскачиваясь, потихоньку поплыла вправо по течению.
Чайки гоготали на отмели, солнце припекало, но у реки было прохладней.
— Штиль, — сказал Архип, глядя на гладь Ангары. — Делать абсолютно нехер. Может, водки возьмем?
— Не, пить не хочу. Жарко.
— Ко мне пошли, балкон откроем.
— Вообще пить неохота, — Андрюха аж поморщился, представив, как нужно будет заглатывать водку.
— Ну, и что тогда делать-то будем?
— Не знаю.
На пригорке, в летнем кафе «У берега», недавно второй раз отстроенном, заиграла чурбанская музыка. Громко заиграла. На всё Постышево.
— Вот достали уроды! — выругался Архип. — Их сколько не пали, все равно работают.
В прошлый Новый Год кафе открылось. Проработало три дня и сгорело. Говорят, там нашли два обгоревших труппа. (Почему-то на Постышево трупы находят по двое, если говорят.) Всё прошлое лето кафе никто не восстанавливал. Потом, как-то резко, опять оно построилось, но уже раза в два больше стало и из кирпича. Пришли теплые дни, хозяева вынесли столики на улицу, прикрутили к березкам колонки и каждый день до темноты гоняют урюкские напевы. Сами в тени играют в нарды.
— Я не представляю, как местные жители их терпят! — Архип кивнул в сторону первого дома, ближайшего к кафе. — Они меня-то задолбали, а до меня раз в пять расстояние больше. Пойти, может, им колонки расхуярить?
— На прошлой неделе им тут гранату взорвали, видел, в новостях показывали?
— Да видел! А чё толку? Вот ты захочешь, — ты хрен участок выбьешь. А эти — пожалуйста. И ничего их не берёт! Пойдем туда, покозлим. Там есть хоть где посидеть. Я пива выпью.
Нехотя, Андрей согласился.
Архип, как-то живо двинулся в сторону кафе.
Присели за пластиковый красный столик в тени очень дикой сибирской груши. Развалившись в неудобном кресле, Архип выложил на стол сигареты, зажигалку и телефон. Ключи остались в кармане. Они мешали сидеть, но так их хоть не забудешь.
— Шашлыков возьмем? — спросил Архип.
— Если шашлыков возьмем, то и водку брать надо, — резонно заметил Андрей.
— Давай и водку возьмем.
Андрей помедлил, подумал, цыкнул и согласился. После чего, уже спокойно развалился в кресле — решение принято, занятие нашлось. Вот Бульвар, Бульвар! Денег нет, делать нехер, жара, пить не хочется, но надо, остается… — только пить.
Подошла официантка.
— Вы меня слышите? — спросил Архип.
— Да, — ответила официантка.
— А я вас нет. Музыку можно поубавить?
Официантка повернула голову и крикнула в сторону открытой двери кафе: «Марин, музыку сделай потише!» Ноль эмоций. Официантка ещё раз крикнула: «Марин…»
— Хули, ты, разоралась-то? — раздраженно сказал Андрей. — Иди — и выключи. Без тебя уши глохнут.
Официантка от такой наглости не нашлась, что сказать, однако развернулась и пошла к дверям кафе. Через несколько секунд музыка заткнулась, а из-за стеклянной открытой двери донесся недовольный и оправдывающийся голос официантки: «А я что сделаю? Клиенты просят!» И она обратно в шлёпанцах зашлёпала к друзьям, в беленьком фартучке, с блокнотиком в руке, с красной книжкой меню подмышкой.
— Спасибо, — поблагодарил Архип. — Челогачи есть?
— Есть, — официантка записывала.
— Два челогачи, салатик какой-нибудь из свежих помидорок и огурцов. Есть свежие помидоры и огурцы?
— Есть.
— Два салатика.
— С маслом, с майонезом?
— С маслом. Полкило холодной водки. Водка, какая есть?
— Какую, вы, хотите?
— Хорошую какую-нибудь. Не катаную. Есть не катанная?
— У нас вся водка хорошая.
— А не катанная есть?
— У нас не катанная.
— Тогда «Парламент». Есть «Парламент»?
Пятая книга иркутского писателя, жанр которого нелегко определить. И не мудрено, так как, сам автор постоянно утверждает, что «жизнь скоротечна и склеена из различных сюжетов, значения которых порой непонятны, порой не поняты», и добавляет в этом произведении: «Осторожно! Не причините вреда тому, что вы видите – вы-то отвернетесь, а как быть ему?!.. Это так же касается и снов!».
Как выглядит Тайна? Где находится это сакральное место, хранящее Тайну?Эта книга — отчёт о путешествии к истокам великой сибирской реки. И отчёт остался бы просто описанием похода, если бы проходил через любое другое место. Только не через мыс Рытый. Смертельные обереги мыса преследуют путешественников. Предсказание сбывается. Быть может, не стоило туда ходить? А может не стоит об этом читать?..
Настоящая книга состоит, казалось бы, из двух абсолютно разных частей. Но лишь, дочитав до последней страницы, понимаешь, что это единое целое. Оригинальный авторский текст и орфография приводятся без изменений, что дает читателю возможность самому судить о прочитанном без помощи и фильтра редакторов. Автор утверждает, что в жизни всё гораздо жёстче, и ему приходилось в некоторых случаях останавливать себя и кое-где сглаживать углы. Что из этого получилось — судите сами.
В 1992 году, впервые в истории освоения Байкала, двое молодых людей – врач Иркутского областного врачебно-физкультурного диспансера и автор этой книги – совершили 73-дневный марафон длиною в 2000 километров, пешком обойдя Озеро. В основу книги лег дневник перехода, в котором отражен каждый день пути, по-своему необычный и неожиданный.Выпавшие на долю первопроходцев трудности и препятствия, риск и неожиданные встречи, суровость сибирской тайги, преодоление личных слабостей, переоценка жизни, рассказ о дружбе, благодарность богам и простым людям, увиденные яркие краски природы – это и многое другое с чувством юмора, самокритики и легкого сарказма излагает в своем повествовании автор.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.