Буквенный угар - [4]
Сваренные пельмени лоснились на блюде горделивыми округлостями, масло золотисто таяло, ледяная водка потела от такого соседства. Кормил жену, угощал гостей. Гости блаженно урчали от этого фейерверка во рту, но он сам, пробуя, ворчал себе под нос: «Пельмени — дерьмо, ну ничего, вот я другую муку попробую, мясо надо было проверить, и еще…».
Однажды он поднимался по лестнице к себе на шестой этаж. У него выпала зажигалка между третьим и четвертым. Наклонился за ней. Лестничные площадки были выложены старой плиткой, черной и бывшей белой, в шахматном порядке. Он взял свое дешевенькое огниво, упавшее на черную плитку. Под зажигалкой обнаружилось старое неровное пятнышко синей краски. Взгляд фотографа выцепил синий глаз черной рыбы. Он зачарованно оглядел пол.
Призраки рыб, скользящие в вестибюлях дворцов Атлантиды, меж водорослей и колонн утраченных зданий…
Он снимал с сильным увеличением. Каждая плитка исповедалась ему, повестнула о своих трещинках, потертостях, изломах, сколах.
Когда с плитками было все выяснено, заметил, как бесприютны старые чугунные батареи в подъезде. Темно-зеленая бугристая кожа краски обтягивала их ребристые скелеты, они тлели теплом из последних сил. Он смотрел на зеленую батарею, притулившуюся к зеленой же стене, и поражался их вынужденному родству. Сказал: «Сейчас, потерпите» — и умудрился снять их по отдельности и представить друг другу вновь.
Потом он снял то же с сильной задержкой — на снимке батарея получилась с «аурой». Чугунный инвалид лучил долготерпение неживой материи на снующую мимо жизнь.
Весь день он ворожил над получившимися картинками, вселяя в них ему лишь ведомые мыслеформы. Отпечатанные изображения устилали пол в гостиной без остатка. Знакомая галерейщица, забежавшая на кофеек, осторожно обходила матовые листы, смотрела, трогала, молчала. Потом достала телефон, выбрала номер. «Приезжай к Озименкам. Сейчас же. Ты должна это видеть».
Подруга подкатила довольно быстро. Не одна. С ней был немец, в легком подпитии. Немец, худой и нервный, вцепился глазами в «батарейную» серию. Смотрел, тряс головой, что-то бормотал. Потом начал хватать «рыб» напольной плитки. Потом заговорил с подругой, возбужденно, но негромко, что-то втолковывал ей. Подруга, уяснив, наконец, о чем речь, обратилась к фотографу:
— Он хочет купить все, вместе с правами на публикацию и копирайт. Задорого.
Фотограф беспомощно оглянулся на жену. Эта женщина была условием его существования. Она была любовь, вкус, запах и смысл жизни. Она делила с ним бедность, обманутость, непризнанность. Два взгляда встретились и обменялись сигналами.
— Нет, — сказал фотограф.
Немец закивал энергично и принялся втолковывать подруге что-то еще.
Он предлагал сделать выставку в Остенде, в Бельгии. У него там друг — французский галерейщик, талантливейший бизнесмен, гей, большой умница. Фотограф поедет с женой, полный пансион, хороший процент с продаж работ, возможны контракты на будущее. Это предложение-было принято.
Ушлая галерейщица позвонила на следующее утро и, превозмогая зависть, сказала:
— Надеюсь, ты простишь мне, что кинула тебя с ретроателье в девяносто седьмом? Юридически все было правильно, в бизнесе зевать нельзя.
Фотограф молчал.
— Этот немец, с которым я тебя свела, — золотое дно. Он никогда не ошибается. Можешь считать, что теперь ты в шоколаде. Мы квиты.
Фотограф с женой летели в Брюссель бизнес-классом. Билеты были доставлены на дом курьером «Люфтганзы».
Поедая тепловатый самолетный обед, фотограф заметил, что желудок не болит. Он выпил водку из маленькой бутылочки, закурил. Взял жену за руку, переплел пальцы, потрогал ее гладкие без лака ноготки. Потом уставился в иллюминатор. Облака были полны ожиданий. Усмехнулся: «На мой век работы хватит».
После выставки в Остенде он подписал несколько контрактов. Пару раз слетал полюбившимся бизнес-классом в Амстердам.
Потом, много лет, он летал на свои выставки только первым классом, — жена говорила по-английски и переводила ему все, что нужно.
Годами созерцания, смирения и прощения он обрел свой взгляд на вещи. Теперь люди платили за то, чтобы видеть привычное его глазами. И таких людей становилось все больше. Но его это не радовало. Он предпочел бы, чтобы люди сами смотрели и видели, слушали и слышали, думали и понимали.
Все это было еще до писем, до Эры писем.
А в том, Первом Сохранившемся Письме, я писала ему о себе:
«…Учусь в академии по специальности „философия-богословие-религиоведение“.
Заочно, четвертый курс.
Это такое переплавительное образование. Меняет изнутри очень сильно. Три года там — метаморфоза для меня необратимая. Но больно дается, как и любые изменения личности…
Скажите, общаясь с человеком, Вы делаете поправку на то, что он может быть неискренен? Знаете, я всегда озабочена тем, чтобы сказать самую исчерпывающую правду (ну если она никого не ранит). Но я заметила, что люди тратят неимоверное количество сил, стараясь представить себя в ином свете. Помню, давно, в отрочестве, я тоже так делала, но это страшно изнуряло и пачкало, и я забросила эти представления и просто отошла в сторону от людской ярмарки. Мне спокойно жить так — отшельником в миру.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Анна Ривелотэ создает произведения из собственных страданий, реальность здесь подчас переплетается с призрачными и хрупкими впечатлениями автора, а отголоски памяти вступают в игру с ее воображением, порождая загадочные сюжеты и этюды на отвлеченные темы. Перед героями — молодыми творческими людьми, хорошо известными в своих кругах, — постоянно встает проблема выбора между безмятежностью и болью, между удовольствием и страданием, между жизнью и смертью. Тонкие иглы пронзительного повествования Анны Ривелотэ держат читателя в напряжении с первой строки до последней.