Букет роз - [43]

— Он подлый, если признает многоженство.

— Вот я и показала ему на порог.

— Молодец! — похвалил Мустафа. И пошутил: — Негодяй хочет получить вторую жену, а у честного и одной нет. Где же справедливость?

Нина погрозила ему пальцем:

— Пусть честный не теряет времени!

Мустафа встрепенулся:

— Значит, я…

Резкий телефонный звонок прервал его. Нина надела наушники, повернулась к коммутатору и долго не могла оторваться от него. А Мустафа сидел, смотрел на Нину счастливыми глазами и думал: «Я веду себя как школьник. Давно надо было открыть ей душу и все, все договорить до конца. Сегодня, обязательно сегодня! Сейчас!»

Возможно, ему больше не придется с ней встретиться. Вот выйдет он отсюда, схватят его и бросят в сырой каземат, откуда редко кто возвращается…

Он не хотел уносить с собой в опасный путь слова, от которых его сердце трепетало радостью и тоской. Непременно, непременно нужно сказать Нине сегодня… Пусть знает. «Если ты готова идти со мной по опасной дороге к светлой цели, — скажет он ей сегодня, — то вот тебе моя рука! Может быть, на этом пути придется пожертвовать собой и отказаться от личного счастья. Революционер должен быть готов к этому. Оба мы одиноки. У тебя только старик отец, а у меня и вовсе никого нет, кроме тебя… Так почему же мы скрываем друг от друга свои чувства? Ты любишь меня, а я тебя. А главное — мы единомышленники».

От этих дум его отвлек резкий голос Нины:

— Кто у телефона?.. Второй участок?.. Соединяю. — Повернувшись к Мустафе, она сказала дрожащим, глухим голосом: — Сейчас здесь будет полиция. Немедленно уходи. Беги.

Мустафа хотел было выскочить в окно, но на окне была решетка. Он кинулся к двери, но на крыльце уже слышались чьи-то шаги. Куда же? Нина сделала ему знак — под стол. И только он успел спрятаться, как в комнату без стука вошел полицейский. Нина встала от коммутатора и двинулась навстречу. Полицейский, увидав, что девушка одна, обнял ее и прижал к груди. Нина вывернулась из его рук и сказала сухо:

— Шапоринский вызывает вас к телефону по важному делу. Я шла за вами.

Полицейский подошел к телефону, и Нина соединила его с Шапоринским. Чтобы показать свое безразличие к этому разговору, Нина сняла с головы наушники и отошла к краю стола. Полицейский говорил:

— Слушаю… Так точно… Мустафа? Да, сегодня вечером видели его тут… Понял… Слушаюсь!

Когда полицейский положил трубку, Нина подошла к нему с улыбкой:

— Что случилось, молодой человек? Почему господин Шапоринский не дает вам спать?

Полицейский вообразил, что красивая телефонистка заинтересовалась им.

— Совсем мы извелись с этими революционерами. Раз и навсегда нужно расправиться с ними. Но пусть вас это не волнует, красавица, мы свое дело знаем. — Он погладил ее по щеке.

В это время под столом что-то треснуло, и Нина поспешила сказать:

— Эти крысы не дают нам покоя. Не обращайте внимания. Я привыкла.

— Не боишься?

Нина скривила губки:

— Вот еще! Крысы не так страшны, как некоторые люди.

— Ты права, красавица, — подхватил полицейский, — эти революционеры хуже крыс. От них не так просто избавиться.

С глупеньким видом Нина спросила:

— А что, этот Мустафа революционер? Если так, я вам скажу, что сегодня вечером его видели по дороге в Балаханы.

— В Балаханы? — с удивлением переспросил полицейский.

Сердце Нины сжалось. Ей показалось, что полицейский заподозрил в ее глазах обман. Но то, как он метнулся к двери, успокоило ее. С порога полицейский спросил:

— Вы не ослышались — в Балаханы?

Она подтвердила категорически:

— В Балаханы, в Балаханы!

И полицейский пулей выскочил из комнаты. Подождав с минуту, пока шаги его удалились и стихли, Нина приподняла край сукна, которым был накрыт ее рабочий стол, и Мустафа вышел из своего убежища. Взяв Нину за руку, он отвел ее подальше от окна, обнял, крепко прижал к своему сердцу и страстно поцеловал. Она ответила поцелуем. Так, без единого слова, они и объяснились. Слова оказались лишними.

Однако задерживаться ему было нельзя. Это понимали оба. Он еще раз поцеловал ее и сказал:

— Я пошел. Береги себя. Я буду в городе. Товарищи сообщат тебе мой адрес. — И тихо вышел.

А спустя немного времени он уже шагал по дороге в Баку, к месту своей последней надежды.

10

Когда солнце скрылось за горизонтом, поднялся резкий ветер. Он облизывал город, подымал тучи пыли. Пыль заволакивала все — и укрытые на кривых улочках рваными занавесками и циновками лавки мелких торговцев, и несших на головах свои товары лоточников, и укутанных в чадру женщин с медными банными ведерками. Ветер сотрясал город, и казалось, под его бешеными порывами вот-вот начнут разваливаться высокие здания.

Посередине широкой улицы застряла конка. Лошади выбивались из сил, множество людей с шумом и криком подталкивали вагон, но он не трогался с места. Пассажиры, чертыхаясь, покидали «самый удобный транспорт», как рекламировали конку ее владельцы, и расходились в разные стороны. Ветер подталкивал в спину тех, кто подымался в гору, и препятствовал тем, кто спускался вниз. Человек средних лет бежал по улице за катившейся фуражкой и чуть было не попал под фаэтон, несшийся навстречу. Увернувшись из-под самых колес, он налетел на встречного. Извинился и снова кинулся за фуражкой. Но его удержал за полу пострадавший: