Букет роз - [44]

— Пожалуйста, скажите, почему там толпа? Убили опять кого-нибудь? Или кто с голоду умер?

Человек, с головы которого ветер сорвал и унес фуражку, насмешливо посмотрел на любителя острых зрелищ и сказал:

— Мир праху отца твоего! Иль не знаешь, что если с неба упадут два камня, то один из них обязательно расшибет голову бедняка?!

Прохожий как будто обрадовался:

— Значит, в самом деле убили? Камнем?

Но в это время конка наконец тронулась, толпа рассеялась, и прохожий недовольно проворчал в сторону человека без фуражки:

— Вам бы все шутить…

А человек без фуражки уже свернул в узкий переулок. Оглянувшись, он вошел в низкую калитку и по наружной лестнице поднялся наверх, на второй этаж. Тут он постучал в дверь, но никто не отозвался. Чтобы не упасть, человек обеими руками ухватился за железные перила и стал барабанить в дверь ногами.

Открылась дверь соседней комнаты, и вышедший оттуда старик заговорил ворчливо:

— Послушай, зачем ломаешь дверь? Хозяин квартиры не глухой же. Он бы вышел, если б был дома.

— Отец, а где мне его найти?

— Мир праху твоего отца! — воскликнул старик. — Уже второй день его все ищут. Даже полицейский приходил.

Весть о том, что его друг и единомышленник Гамид тоже преследуется полицией, совсем обескуражила Мустафу (это был он). Куда же теперь податься?

Спустившись по лестнице во двор, Мустафа остановился тут и стал думать. Знакомые в Баку были, но он не знал их адресов. Есть еще тут один родственник, живущий, кстати, недалеко отсюда, но то был нехороший человек. Однако ж идти больше некуда, кроме как к этому родственнику.

Без труда он нашел нужный дом, постучался в дверь. Кто-то из-за двери спросил:

— Кого надо? — Голос мужской, грубый.

— Это я, брат, Мустафа. Пожалуйста, открой.

Дверь приоткрылась, и оттуда высунулась чернобородая голова человека средних лет. Голова спросила:

— Что такое? Кого надо?

Это был двоюродный брат, но он делал вид, что не узнает Мустафу.

Мустафа очень смутился. Хорошего приема он не ждал, но он не мог допустить мысли, что брат обойдется с ним вот так недостойно.

Придав своему лицу веселое выражение и будто бы не заметив, что брат не узнал его, Мустафа сказал:

— Пришел узнать о твоем здоровье, братец! Принимай гостя!

Бородатый ответил недружелюбно:

— Какой может быть гость в такую непогоду? Кто в такое время по гостям ходит?

У Мустафы рушилась последняя надежда найти пристанище в Баку, и он был вынужден пойти на откровенность. Приблизившись к самому уху бородатого, он зашептал:

— Тяжелое наступило время, братец. Мне нельзя оставаться на улице. Укрой, спаси меня! Когда же еще родственники могут пригодиться друг другу, если не в таких обстоятельствах.

Бородатый высунул из-за двери руку, отстранил голову Мустафы и, крепко держась за ручку двери, сказал угрожающе:

— Мой дом не место для укрытия большевиков! Убирайся к черту, нечестивец! — И захлопнул дверь.

Это был тяжелый удар. В оцепенении Мустафа побрел прочь. Он едва держался на ногах. В глазах потемнело. Со двора он вышел, качаясь как пьяный. Куда же еще он может пойти? Память не подсказывала ни одного адреса.

Мустафа не боялся ни ареста, ни даже смерти. Его пугало лишь то, что в этом случае пострадает дело, которому он служит.

Эх, как бы он хотел двинуть в зубы этому бородатому трусу! «Когда победит революция, — думал Мустафа, — таких негодяев мы научим уважать справедливость!» А теперь эти люди в глазах Мустафы занимали неприступные крепости и мешали ему жить и бороться.

Ветер продолжал неистовствовать, рвал на Мустафе одежду и словно бы путал его мысли. Он шел по широкой улице, тяжело волоча ноги. А тут еще начался проливной дождь. Мустафа ускорил шаги. Хоть в какую-нибудь подворотню…

Неожиданно на его плечо опустилась чья-то рука и пригвоздила к месту. Он резко повернулся и встретился взглядом с Абдулали. Тот хотел обнять Мустафу.

— Душа моя, — заговорил он приветливо, — разве можно в такое непогожее время бродить по улицам? Ветер, дождь… Идем со мной.

Мустафа чувствовал, что встреча не к добру, и потому спросил сердито:

— Что тебе нужно? — Сбросил с плеча его руку: — Оставь меня в покое!

Абдулали вроде бы искренне удивился:

— Вот тебе и на! Да разве я могу оставить тебя на улице в такое тревожное время! Тебя усиленно разыскивает полиция. Если ты попадешь им в лапы, тебе несдобровать! Они снова упекут тебя на каторгу либо убьют. А я могу помочь тебе. Вспомни наш разговор на телефонной станции. Я хочу доказать, что я не предатель, а настоящий революционер… Не веришь? Ну, убедишься на деле. Я спасу тебя.

Он говорил это с таким запалом, что не поверить было нельзя. Да и почему не поверить? Ведь он — рабочий! К тому же и брат. Он, наверно, очень переживал все эти дни и научился распознавать друзей и врагов. Может быть, понял, что подхалимство перед хозяином не приведет его к добру, может быть, бросил грязное дело наушничества, образумился и примкнул к забастовщикам? А почему бы и нет? Время революционное. Многие несознательные становятся сознательными…

Так думал Мустафа, идя рядом с Абдулали. Ему хотелось так думать, потому что он был в очень затруднительном положении, а Абдулали обещал помощь.