Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938 - [2]
Вместе с тем — и в этом состоит мое второе предсказание — при нормальном развитии гласности и плюрализма мнений в этом важнейшем споре о характере современной советской системы не будет окончательного или безусловного победителя. Да и как ему быть? Великие и трагические события всегда вызывают противоречивые суждения, вспыхивающие с новой силой по мере того, как каждое последующее поколение привносит в аргументацию свое особое видение и внутренние конфликты. По словам историка Питера Гейла — словам, которые по-своему подтвердили и Маркс, и Ленин, — история — это «спор без конца». Террор и цензура могут, положить конец такому спору, но, как нам известно, только на время и не затрагивая сути.
Советский читатель может спросить: что привело американца, родившегося в 1938 г., выросшего в провинциальном штате Кентукки и получившего образование в крупном государственном университете соседней Индианы, к написанию книги о Бухарине? Впрочем, объяснение не представляет большого интереса. Не будучи коммунистами, социалистами или интеллектуалами и даже не проявляя особого интереса к политике, мои родители, однако, всемерно развивали стремление двух своих детей к получению широкого образования и самостоятельному мышлению, учили их не забывать народную мудрость, что «у каждой медали — две стороны». Возможно, именно благодаря этому я, как мне кажется, не оказался во власти отвратительных предрассудков «холодной войны», даже несмотря на то, что не испытывал в то время интереса к Советскому Союзу.
Этот интерес появился у меня почти случайно. В 1959 г. я проходил в Англии курс политики, истории и экономики и по предложению одного из своих друзей принял участие в поездке английской группы летом того же года по пяти советским городам. И хотя я тогда не знал русского языка, мне удалось увидеть поразившее меня общество, подобного которому я еще не встречал — страну, выходящую из изоляции, вставшую на путь перемен, и народ, проявляющий живой интерес к моей стране. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы пробудить во мне желание побольше узнать о Советском Союзе по возвращении в университет Индианы.
Я оказался очень везучим: моим первым наставником в изучении советской истории стал, на мой взгляд, самый выдающийся ученый-советолог того времени профессор Роберт С. Такер, преподававший в университете Индианы до своего перехода в Принстон. Глубокий знаток русской истории, культуры и политики, он весьма критически относился ко многим академическим догмам, пользовавшимся официальным признанием >{4}. Такер приучил меня к такому же, «ревизионистскому» мышлению, подвел к решению сделать советологию и преподавание советской истории своей будущей профессией и даже подсказал тему научного исследования — роль Бухарина в конце 20-х гг. К 1962 г., будучи аспирантом Колумбийского университета, я уже твердо знал: темой моей диссертации будет Николай Иванович Бухарин. Мне хотелось не только написать его политическую биографию, но и по-новому взглянуть на процесс формирования советской политической истории того периода. Диссертация была готова в 1968 г., и ее выводы и аргументация легли в основу, правда, в несколько ином виде, первых восьми глав моей книги, которую я завершил в 1972 г.
Пожалуй, более интересной мне представляется история самой книги. В мае 1975 г., семнадцать месяцев спустя после ее выхода в Нью-Йорке, я, к своему удивлению и удовольствию, получил письмо от сына Бухарина, Юрия Ларина, который, как оказалось, уже имел экземпляр книги. Он прислал мне также трогательную фотографию своего полуторагодовалого сына Коли. Я знал, что вдова Бухарина Анна Михайловна Ларина и его сын остались живы, но о прямом контакте с ними, конечно, не мог и мечтать. Наша первая встреча состоялась в Москве в августе 1975 г., и с того самого дня мне выпало великое счастье быть другом этой замечательной семьи. (Наша дружба, естественно, не исключает определенных расхождений во взглядах на мою интерпретацию некоторых аспектов политической биографии Николая Ивановича.) Как видно из недавно опубликованных мемуаров А. Лариной >{5}, их автор — необыкновенная женщина, чей дух и преданность не сломили годы чудовищных испытаний. А Юрий Ларин — на редкость одаренный художник, работы которого привлекают все большее число поклонников и в Советском Союзе, и на Западе.
В Москве меня ожидал еще один приятный сюрприз: вместе с Евгением Александровичем Гнединым — советским журналистом и дипломатом, работавшим под началом Бухарина в «Известиях» в 30-е гг. — Юрий приступил к колоссальной работе по переводу моей книги на русский язык. Е. Гнедин, скончавшийся в 1983 г. в возрасте 84 лет, был одним из самых мудрых, сострадательных, порядочных и щедрых людей, которых я когда-либо встречал в своей жизни. После своего ареста в 1939 г. он тоже провел долгие годы в сталинских лагерях и ссылке >{6}. Когда почти через двадцать лет разлуки вдова и сын Бухарина наконец воссоединились и смогли вернуться в Москву, Гнедин отнесся к ним как к самым близким друзьям. В отличие от Юрия Евгений Александрович прекрасно знал английский язык, поэтому без его существенной помощи перевод вряд ли вообще был возможен. Поскольку переводчики работали над книгой по четвергам, они называли себя Е. и Ю. Четверговы. В конце 70-х гг. они передали мне семь законченных глав — остальные были переведены в Соединенных Штатах, — и в начале 80-х в небольшом издательстве «Стрэткона», связанном с издательством «Ардис» в Мичигане, вышло первое издание книги на русском языке. Второе издание было выпущено «Ардисом» в 1986 г.
