Будут жить ! - [4]
Над серым бортом грузовика приподнимались головы в пилотках, грязных бинтах, рубчатых танкистских шлемах...
Комбат приказал принять раненых. Перетаскивая солдат и командиров в санитарный фургон, мы узнали, что они из нашей дивизии, из передового отряда майора Суховарова, сражались возле хутора Потайниковского.
В ту пору хорошо вооруженные, подвижные передовые отряды соединений высылались по приказу командующего Сталинградским фронтом на танкоопасные направления, чтобы не допустить переправы передовых частей противника через Дон и обеспечить развертывание армий фронта. Нашей дивизии, как уже говорилось, приказали выслать такой отряд в направлении станицы Цимлянской. Возглавил его заместитель командира 128-го стрелкового полка по строевой части майор Суховаров, комиссаром стал инструктор политотдела дивизии старший политрук В. Е. Нагорный.
По словам раненых, в хуторе Хорсеево Суховаров и Нагорный узнали от представителей тамошних воинских подразделений, что передовые части противника уже подошли к Дону и наводят переправы на участке Цимлянская Потайниковский. Выдвинувшись к Дону, наш передовой отряд с ходу атаковал врага, переправлявшегося на левый берег у хутора Потайниковского.
Хорошо помню: принятые в степи раненые оживленно твердили, что "дали фрицу прикурить!". Даже потерявший много крови сержант-танкист пытался улыбаться, подмигивая медсестрам Верочке Городчаниной и Фросе Коломиец, переносившим его в фургон.
Чего греха таить, многие из нас, необстрелянных медиков, пережив на марше пять бомбежек, чувствуй приближение передовой, испытывали естественное нервное напряжение. И вдруг - бодрые голоса, улыбки людей, побывавших там, не только уцелевших, но и разбивших врага! Выходит, не так страшен черт, как его малюют?
Колонна приободрилась, повеселела. Конечно, зной, пыль, жажда, усталость брали свое. Остаток пути мы проделали на пределе сил. Но настроение не падало, страхи отступили.
Глава вторая.
В последних числах июля
Новоаксайская лежала среди желтеющих полей пшеницы, в зеленом озере садов. Отмелями просвечивали разноцветные, крытые где железом, где очеретом крыши домов.
Подразделения медсанбата разместили в помещении школы-семилетки, в развернутых вблизи палатках. Удалось поспать, вымыться, постирать. Стирали, конечно, по очереди: требовали ухода поступившие раненые.
Не успели толком устроиться на новом месте, как потянулись к школе и палаткам казачки с крынками молока и сметаны, с мисками домашнего творога, с караваями свежеиспеченного хлеба, с яблоками и сливами. Принимать продукты от местного населения запрещалось, но женщины не слушали уговоров и объяснений:
- Да будь ласка, доктор! В мени ж сын воюе, а у Гапы чоловик та два хлопца! Будь ласка!
К вечеру привезли новую партию раненых, потом их поток стал расти непрерывно: бои разгорались...
Больше всего раненых по-прежнему поступало ив отряда майора Суховарова. Сражаясь с численно превосходящим противником, имеющим к тому же перевес в танках и авиации, бойцы и командиры передового отряда проявляли беспримерный героизм, стояли насмерть.
В медсанбате тогда много и почтительно говорили о медработниках передового отряда - военфельдшере П. С. Карапуте и санинструкторе Таисии Монаковой. Первые медики дивизии, принявшие непосредственное участие в боях с врагом, они не уступили в мужестве стрелкам, артиллеристам и танкистам Суховарова.
Самые жестокие бои передовой отряд вел под хутором Красный Яр. Сначала военфельдшер Карапута занимался ранеными на батальонном медпункте. Но пули и осколки не щадили санинструкторов в ротах. Тогда Карапута пополз в передовые цепи. Под ураганным огнем отыскивал раненых, оказывал им первую помощь, выносил с поля боя, доставлял вместе с Монаковой на медпункт, снова полз в огонь. Карапута погиб на третьи сутки сражения: приподнялся, чтобы перебинтовать голову раненому пулеметчику.
Тело военфельдшера вытащила на медпункт Таисия Монакова, кстати сказать, учительница по профессии, преподававшая в одной из акмолинских школ и ушедшая в армию добровольно. Монакова сказала находившимся на медпункте легкораненым, чтобы похоронили погибшего, и вернулась на поле боя. Она спасла жизнь еще многим красноармейцам и командирам, прежде чем сама упала и навсегда закрыла глаза, сраженная пулеметной очередью из танка...
В медико-санитарный батальон раненые поступали, как правило, спустя несколько часов после ранения. Иные после многодневных боев оказывались уставшими настолько, что впадали в глубокий, непробудный сон еще до того, как санитары успевали их раздеть и обмыть. Так, в сонном состоянии, попадали на операционные столы, и наркоза им поэтому требовалось меньше обычного.
Очень сложно работать с людьми, получившими тяжелые ранения, сознающими возможные последствия хирургического вмешательства, прибывшими в медсанбат с уверенностью, что останутся инвалидами, что будут в тягость даже близким. Мрачные, подавленные, они не желали отвечать на вопросы врачей, отказывались-от еды. Нередко и от операции отказывались:
- Не троньте! Лучше помереть, чем жить калекой!
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.