Будущая Ева [Ева будущего] - [93]
— Э, да, в сущности, Гадали всего лишь дублирует ВАШУ примадонну, только куда профессиональнее! — и прохожий не был бы не прав.
Еще одно доказательство тому, что стоит человеку, даже весьма незаурядному, прийти в сильное замешательство, и из страха его выказать, внушаемого мелким умственным тщеславием, человек этот может — с самыми благими намерениями в мире к выступая в защиту самого справедливого дела, — скомпрометировать это дело из «лишнего усердия».
Впрочем, лорд Эвальд не замедлил убедиться, что авантюра, в которую он ввязался, куда мрачнее, чем ему представлялось вначале.
X
Волшебство
— Глаза твои, светлые бездны, улыбающиеся звезды, в которых отразилась моя божественная любовь, — эти глаза я закрою!
Рихард Вагнер. Валькирия
Андреида опустила голову и, закрыв лицо руками, молча плакала.
Затем, обратив к нему возвышенно прекрасный лик Алисии, преобразившийся и залитый слезами, она проговорила:
— Что ж, ты призвал меня и вот отвергаешь. Одним своим помыслом ты мог бы дать мне жизнь, о владыка мировых сил, но ты не сознаешь своей власти и не решаешься воспользоваться ею. Мне ты предпочитаешь благоразумие, хоть сам же его презираешь. Ты отступаешь перед собственной божественной сутью. Ты взял в полон идеальный образ — и устрашился его. Здравый смысл предъявляет свои права на тебя; и, раб своей природы, ты уступаешь ему и губишь меня.
Творец, усумнившийся в творении, ты погубил его, не успев закончить. А потом ты найдешь прибежище в гордости, и предательской, и законной одновременно, и удостоишь бледную тень лишь улыбки сожаления.
А между тем стоит ли отнимать у меня жизнь во имя той, кого я представляю, той, которая пользуется этой жизнью столь жалким образом? Будь я женщиной, я принадлежала бы к числу тех, кого можно любить не стыдясь: я умела бы стариться! Я превосхожу детей человеческих — таких, какими были они до того, как титан исхитил огнь небесный, чтоб озарить их, неблагодарных! Но я угасаю, и никому не вызволить меня из Небытия! Он не принадлежит более Земле, тот, кто вдохнул бы в меня душу, не устрашившись бессмертного коршуна с его окровавленным клювом! О, как бы оплакивала я его вместе с Океанидами! Ты обрек меня на изгнание — прощай же.
Гадали встала со скамьи и, глубоко вздохнув, подошла к высокому дереву, приложила ладонь к коре и устремила взгляд на озаренные луной аллеи.
Бледное лицо волшебницы светилось.
— Ночь, — проговорила она с интонацией, в которой была почти домашняя простота, — вот я перед тобой, я — царственная дщерь живых, порождение Науки и Гения, выношенное в муках шести тысячелетий. Вы, звезды, которым завтра суждено погибнуть, вглядитесь в мои глаза, подернутые слезами: в глазах моих — ваш бесчувственный свет; а вы, души дев, которые умерли, не познав брачного поцелуя, вы, что парите в изумлении вокруг меня, утешьтесь! Я так неприметна, что мое исчезновение ни у кого в памяти не оставит печали. В своем злополучии я не заслуживаю даже, чтоб меня назвали бесплодной! В небытие канут чары моих несбывшихся поцелуев; ветер развеет совершенные мои слова; мои горькие ласки примет грозовая тьма! Изгнанница, я уйду в пустыню без моего Измаила; я буду как те несчастные пичуги, которых дети ловят в силки и которые высиживают яйца-пустышки, исходя печалью в неутоленной жажде материнства. О ты, очарованный парк! Вы, гиганты деревья, удостаивающие меня своей священной сени! Вы, нежные травы, в которых сверкают капли росы, травы, в которых жизни больше, чем во мне! Вы, ручьи, струящие свои живые воды, что светлее и чище слез у меня на щеках! И вы, небеса Надежды, о, если б я могла жить! Если б обладала жизнью! Счастливцы те, кому дан ее трепет! Жить так прекрасно! Видеть свет! Слышать шепот восторга! Растворяться в радостях любви! Хоть раз бы вдохнуть аромат этих юных спящих роз! Почувствовать, как ветер шевелит волосы! Если б я хоть могла умереть!
Гадали заламывала руки под звездным небом.
XI
Ночная идиллия
Виктор Гюго.
Песнь Деи
Внезапно она повернулась к лорду Эвальду.
— Прощай! — промолвила она. — Возвращайся к себе подобным и рассказывай обо мне как о «прелюбопытной диковинке»! Ты будешь вполне прав, хоть эта правота и немногого стоит.
Ты теряешь все, что теряю я. Попытайся забыть меня, попробуй — это невозможно. Тот, кто смотрел на андреиду тем взором, каким смотришь ты на меня, убил в себе влечение к Женщине, ибо поруганный Идеал не прощает, и никому не дано играть безнаказанно в Божество!
Я возвращаюсь к себе в залитые светом подземелья. Прощай! Ты больше не в силах жить!
Гадали приложила платок к губам и пошла прочь неверной поступью.
Она шла по аллее к светящейся стеклянной двери, за которой бодрствовал Эдисон. Ее платье и мантилья мелькали между деревьями; потом она остановилась в полосе лунного света и повернулась к молодому человеку. Безмолвно прижав ладони к губам, она послала ему воздушный поцелуй, и в движениях ее было щемящее отчаяние. И тут, потеряв голову, лорд Эвальд ринулся к ней и с юношеской живостью обвил рукою стан ее, затрепетавший при его прикосновении.
