Будьте моим мужем - [37]
— Су-у-ука! — прошептал, с трудом сдерживая рвущиеся наружу другие еще более непечатные выражения и стон боли от удара об пол.
— Нет, ну я понимаю, что ты обижен на меня, но не до такой же степени, — вдруг широко улыбаясь и упираясь руками, расставленными по обе стороны от моей головы, в пол, сказала она.
А я, завороженный ее улыбкой, чувствующий неловкие ерзанья ее бедер в опасной близости от неожиданно напрягшегося, словно он тоже очень рад видеть эту женщину, члена, не сразу смог понять, что она имела в виду.
— Что ты здесь делаешь? — прохрипел из-под нее.
— Лежу, — нервно прохихикала она.
…И вместо того, чтобы встать, подняться с пола, и помочь сделать то же самое Эмме, я обхватываю ее за ягодицы, чуть прикрытые тонкой тканью очередного умопомрачительного платья, и удерживаю на себе. И тянусь губами к ее рту, который, это не могло мне привидеться, вдруг быстро опускается мне навстречу. И резко останавливается буквально в миллиметре от моих губ, когда я уже чувствую теплое мятное дыхание Эммы своей кожей, потому что где-то вверху, над нами, раздается испуганный голос Марины, моего старшего менеджера:
— Ой, Павел Алексеевич, а что случилось?
"Ты приперлась невовремя, Мариночка, вот что случилось"- посылаю я ей мысленно, но отвечаю совершенно другое:
— Марина, приведи мне того козла, который коробку с великом приволок в мой кабинет! Прямо сейчас!
Несмотря на то, что послушная Марина тут же убегает выполнять мое распоряжение, момент оказывается испорченным, и я, с сожалением, отпускаю Эмму, тут же сползающую с меня, стремительно краснеющую и отводящую глаза. Значит, все-таки не показалось — на самом деле собиралась поцеловать!
Поднимаюсь, чуть ослабляя узел ненавистного галстука, надетого по причине необходимости сегодня ездить по официальным инстанциям. Отмечаю ее открытые плечи, чуть тронутые загаром, который только подчеркивают тоненькие белые бретельки платья, небольшие каблучки босоножек и снова зависаю, рассматривая выглядывающие из них маленькие пальчики, накрашенные розовым лаком.
Я молчу, и она начинает первой:
— Паша, я приехала, чтобы… в общем, тут документы кое-какие нужно подписать на Андрюшу… И еще…
— Павел Алексеевич, — в дверях маячат Марина и Радик, недавно взятый на работу, молодой парень-продавец. — Вот Родион… это он велик к вам в кабинет поставил.
— Павел Алексеевич, — у Радика алым заревом светятся большие оттопыренные уши и от страха передо мной, видимо, дергается веко на правом глазу. — Вы мне сказали, чтобы я всю отбраковку вам показывал. Вот я и…
— И ты поэтому решил, что все эти коробки нужно в моем кабинете сваливать? Ты хоть представляешь себе, сколько у нас этого неликвида? Да ты мне тут до конца недели до потолка завалишь все! Забирай сию секунду, и чтобы духу твоего здесь не было! Марина, покажи ему, куда ставить нужно!
Парень заметно выдыхает, расслабляя плечи, и уши мгновенно приобретают обычный оттенок — неужели думал, что из-за такой мелочи уволю? Хотя Маринка, видимо, расписала, как я тут на полу лежал по его вине…
— Павел Алексеевич, — кричит от кассы Вадим. — Тут к вам из фитнесс-центра приехали по поводу заказа на тренажеры!
— Вадим, две минуты попроси подождать, — понимая, что на Эмму у меня совершенно нет времени, я все-таки разворачиваюсь к ней и ловлю ее странный взгляд.
— Эмма, извини, мне очень некогда. Давай документы, я все подпишу, — в своем бардаке на столе все-таки отыскиваю ручку, подмахиваю, не читая, бумажки, и слышу ее смущенное:
— Прости меня, пожалуйста, за пощечину, мне очень стыдно. И за сегодняшнее падение тоже прости.
А за ужин с другим мужиком? За это простить? Или это — в порядке вещей, сегодня с одним целуешься, а завтра — флиртуешь с другим? Я мгновенно закипаю, выхожу из себя, и даже не замечаю, как трескается в моих пальцах обычная пластмассовая ручка. Смериваю ее изучающим взглядом — платье, чтоб его! Зачем она такое надела — грудь облегает, талию тонкую поясочком подчеркивает, а дальше… дальше струится до самых колен? В ее глазах — ужас. Естественно следит за тем, как я отбрасываю прочь остатки сломанной ручки. Но говорить я все-таки стараюсь ровно и спокойно:
— Мне не за что тебя прощать. Как говорится, насильно мил не будешь. А сегодня… я сам виноват. Все? Больше ничего не нужно?
Этим своим вопросом я ясно даю ей понять, что разговор наш окончен и мне пора, но она, сделав шаг к двери, почему-то медлит. И до последнего я не могу поверить в то, что неожиданно произносят ее губы…
33. Эмма
— А вот и неправда! — заявляю я, собираясь, кстати, сказать чистую правду, но так, чтобы выглядела она, как шутка, и понимая, что нельзя даже открывать рот, что нужно бежать отсюда пока не поздно — вон как легко ручку раскрошил, словно это… пластилин. — Ты мне мил, и даже очень мил…
Павел медленно поворачивает ко мне чисто выбритое чернобровое лицо, и я вдруг с удивлением замечаю седые волосы на его висках. И морщинки в уголках карих глаз, и взгляд усталый, расстроенный… И мне безумно хочется прижаться к его груди, оказаться в кольце его рук, где я неизменно чувствую себя защищенной, огражденной от всех бед и несчастий. Только глаза эти вдруг с подозрением, с недоверием даже, сощуриваются и он спрашивает:
Рождественский подарок для моих читателей! Верите ли вы в сказки? Верите ли, если вам уже не семнадцать и даже не двадцать два? Верите ли, если каждый день происходит ровно то же, что было позавчера и даже вчера, и даже неделю тому назад? Верите ли, если выросли дети и страшно достать из-под кровати простые напольные весы? Верьте! А впрочем… Не верьте! Даже если верить не будете, они все равно иногда случаются! И я очень-очень хочу, чтобы в этом году с каждой из вас такое вот чудо произошло…
Деньги, деньги, деньги… В конечном итоге, все в нашей жизни упирается в них, и только в них… Хочешь квартиру? Давай деньги! В моем случае квартира равнозначна жизни, в принципе. Каждый день в ночлежке для алкоголиков и наркоманов, в которую превратился дом моих родителей, может закончиться смертью. И не только моей, но, что еще хуже, смертью моей мамы или племянницы. Но я же смогу! Я заработаю! У меня терпение — ого-го! И это небритое чудовище потерплю! Месяц всего! Деньги-то мне предложили нешуточные — полгода можно не работать! А я еще собиралась просить начальство в отпуск меня не отправлять, чтобы подзаработать.
— И что, по вашему мнению, случилось со мной во время последнего выступления? — Тебя вычерпали. Опустошили. И если подобное будет повторяться, тебя надолго не хватит. — Опустошили? — звучало странно и неправдоподобно. — Силы выпили, что ли? Как вампиры? — Типа того. Можешь смеяться, но поверь мне, я знаю, о чем говорю. — Ну, ладно, допустим. И что же мне сделать, чтобы этого избежать? В чем мое лекарство? — В женщине. Что? Я подумал, что ослышался. В какой женщине? В проститутке что ли? Или в экстрасенсе каком-нибудь, вроде Таисии? — У меня есть Таисия. — Она — твой щит.
В жизни столько нестоящих внимания миражей и иллюзий, что, гоняясь за ними, рискуешь не заметить и упустить настоящий оазис, стоящий твоих ожиданий, надежд и грёз…
У всех есть секреты. Но не такие, как у Уоттса. Катрин Колб нашла прекрасное отвлечение от своей почти что полностью уединенной жизни:виртуальную анонимную переписку с человеком, которого она знает только как Уоттса. Умный, загадочный и с ненасытным сексуальным аппетитом, он начинает вытягивать Катрин из ее тщательно охраняемого мира, искушая своими словами – иногда откровенными, иногда просто-напросто соблазняющими ... "Вам следует удовлетворять свое любопытство, особенно в чем-то запретном". Уоттс настаивает на приватности.
Скайлар Никсон — двадцатисемилетняя несостоявшаяся актриса без «Плана Б». После того как унизительный опыт на реалити-шоу уничтожил то, что осталось от мечты ее детства, она возвращается в свой родной город без денег, без диплома и с уверенностью, что она просто посмешище — восходящая звезда из маленького городка, которая не смогла покорить большой город. Когда она сталкивается с бывшим одноклассником, Себастьяном Прайсом, она не может поверить, что это сексуальное тело и точеный подбородок принадлежат застенчивому, нервному отшельнику, которого она знала десять лет назад.
Однажды летом Диего, гостя у матери в Ростове-на-Дону, знакомится с Ларой – девушкой-солнышком, нежной и взбалмошной. Искра между ними пробегает сразу, но Лара еще подросток, и Диего не может дать волю чувствам. Пожив какое-то время в Испании и закрутив роман с темпераментной испанкой, он возвращается в Россию в тот самый день, когда подросшая Лара должна выйти замуж за другого…
Всю жизнь Лорен Грэм ждала, что с ней вот-вот случится что-то особенное. Она не знала, что именно, просто знала, что однажды ей повезет. Но ей пришлось жестоко разочароваться. Поэтому после измены мужа и развода она отправляется на поиски чего-то самого обычного и устраивается официанткой в байкерский бар городка Карнэл. Идеально: обычная работа в обычном баре в самой глуши. А потом появляется Тейтум Джексон, совладелец бара. Он бросает всего лишь один взгляд на великолепную Лорен и не желает иметь с ней никаких дел.
Любовь была моей слабостью. В свете истины ничего не скроешь. Дерек зажег искру в моем сердце, подарил надежду на любовь, которую я уже не ожидала найти. Тем не менее, нашей связи не хватало элемента, способного ее разжечь. Ослабленные обидой, наши отношения развалились под тяжестью лжи, медленно превращаясь в пепел. Ради него я принесла себя в жертву и поплатилась за это. К тому моменту, как Брендон вошел в мою жизнь, тоска льдом сковала мое сердце. Но судьба не закончила со мной. Его кристально-голубые глаза и нежные прикосновения возродили желание, замершее глубоко внутри.