Будни чёрной госпожи - [15]

Двэйн осторожно впился когтями в нежное тело, вырывая из горла демоницы очередной стон.

– А как насчёт боли? – спросил Двэйн.

Сканлан не сразу поняла вопрос. Лишь когда когти вошли глубже, она распахнула глаза и тихо пискнула.

– Её вы тоже чувствуете сильнее?

– Да, – выдохнула Сканлан.

Рука сжалась ещё. Острые когти оставляли алые борозды на белой коже. Суккуба застонала.

– Стоны боли и стоны наслаждения… Они так похожи. Скажи, Сканлан, тебе нравится боль?

– Нет! – из глаз суккубы против воли брызнули слёзы.

– Но почему? – удивленно спросил Двэйн. – Ведь она так нравится мне.

Сканлан не ответила.

– Разве то, что доставляет удовольствие твоему Господину, не доставляет радость и тебе?

Сканлан молчала, только сильнее закусывала губу, чтобы заглушить боль.

– Значит, вы, суккубы, просто не умеете любить, – Двэйн грустно улыбнулся, ослабляя хватку, и заложница наконец выдохнула. – Любой может получить удовольствие от ласк. Но только тот, кто поистине предан, будет рад принять боль от своего господина.

Рука исчезла с тела суккубы.

– Не приходи ко мне больше, – сказал Двэйн, отворачиваясь к окну. – Регине никогда не править в моей постели.

* * *

Лилит не выспалась, но чувствовала себя просто превосходно. Проснувшись, она потянулась и осмотрела лагерь свежим взглядом. Киган и Алистир о чём-то спорили над картой континента. Киган выглядел утомлённым, будто энергия постоянно утекала сквозь щели в его теле. С улыбкой Лилит подумала, что и сама недавно была похожа на него. Теперь же всё внутри пело и звенело музыкой. Алистир показался ей не таким глупым, как обычно – всё же он умел читать карты. Даже Тиэль, раздражённо хлопотавшая над котелком, выглядела милой и родной.

– Доброе утро! – произнесла Лилит громко.

На секунду все взгляды обратились к чародейке. Наступило молчание. Затем по очереди странники стали возвращаться к своим делам. Улыбка Лилит слегка завяла, но она решила не поддаваться печали. Встала и слегка отошла от лагеря, наблюдая, как вдалеке под утренним солнцем блестят воды Синеглазки. Не прошло и пяти минут, как рядом с ней оказался Киган.

– Демон сбежал. Твоих рук дело?

– Не-а, – вяло соврала Лилит.

Киган ухмыльнулся в ответ, будто знал больше, чем говорил.

– Алистир был в гневе, но я сумел его успокоить, – клерик немного помолчал. – Знаешь, я тут подумал: хорошую я штуку тебе подарил.

– Какую штуку?

Киган пригнулся ниже и подмигнул доверительно.

– Плеть веревочную.

Лилит замерла. Неужели храмовник этой ночью не спал? Киган вновь усмехнулся и выпрямился, заговорив совсем другим тоном.

– Мы пойдём ко второй тюрьме, той, что стоит в Запретных Землях, – сообщил он. – Только откроем камеры в этой. Здесь ведь не осталось охраны, верно?

Лилит пожала плечами. Об охране тюрьмы как-то совсем не думалось. Мысли были совсем о другом: она с облегчением размышляла о том, что нет, примерещилось, никто ничего не видел. Но клерик ждал ответа, и Лилит медленно произнесла:

– Охраны? Думаю, нет. Но и грабить тут нечего. Это же тюрьма.

Последние слова Киган оставил без ответа.

– Путь к Запретным землям лежит через владения короля кицунэ. Ты знаешь его? – продолжил клерик.

– Конечно, – Лилит снова пожала плечами.

– Значит, нам удастся пройти без боя?

Лилит слегка потерла бровь, изображая задумчивость.

– Всё может быть, – сказала она неопределённо. – Если вы не будете мне мешать.

Киган кивнул.

– Я поговорю с Алистиром.

Лилит ожидала, что теперь клерик развернётся и оставит её одну – как это бывало обычно. Но тот почему-то остался стоять, так же вглядываясь в отблеск лучей на водной глади.

– Знаешь, – сказал Киган через некоторое время. – Я не всегда был священником.

Лилит подняла бровь и искоса посмотрела на собеседника. Она предчувствовала очередную лекцию о покаянии.

– Да, Лилит. Я не родился в сутане. И моя мирская жизнь… Это тяжкий груз для моей памяти. Я думал, что в церкви найду просветление… Но, видимо, просветление нужно искать в себе самом. А во мне только тьма. Цепкие когти греха, кромсающие мою душу. Особенно по ночам. Последнее время я плохо сплю. Образы… запретные… не дают мне покоя. Я просыпаюсь, раз за разом, либо вообще не могу уснуть. Часами я лежу и просто слушаю тишину.

Теперь уже Киган искоса посмотрел на Лилит, ожидая реакции. Госпожа выглядела невозмутимой. Тогда клерик наклонился к самому её уху и прошептал, окончательно разрушая надежду Лилит на то, что её игры с Двэйном остались незамеченными:

– Я знаю, что вы делали прошлой ночью!

Лилит медленно повернула голову к храмовнику. Она точно помнила, как осыпала стоянку сонным песком. Не совсем же она дура – терзать Двэйна, когда эти кретины в любой момент могут проснуться.

– П-прости? – переспросила она.

– Да-да, – сказал Киган и поднял перед собой руку с закатанным рукавом – на запястье красовалась такая же печать, как у самой Лилит, только красная. – Твоя магия не действует на меня, чародейка. А вот моя печать отлично подействует на твою. Церковь не отправляет своих детей в бой безоружными.

Лилит медленно бледнела.

– И что ты хочешь? – спросила она, прекрасно осознавая всё значение своего прокола.

Уйти от Кигана она не могла из-за проклятой печати, а вот жрец легко мог превратить её существование в отряде в Ад.