Будда - [177]
Вот такой праведный Свод правил и предписаний оставил Первоучитель перед уходом в Паринирвану.
Наставления наставлениями, а что получили монахи взамен большого числа запретов? Многое. Выражаясь высоким слогом буддийских сутр, они научились, как охранять «врата жизненных способностей», то есть овладели методом Гаутамы Будды, как развивать в себе и сохранять богоподобные способности.
Глава одиннадцатая
ЧТО ПЕРЕВАРИЛИ УЧИТЕЛЯ, ТЕМ ПИТАЮТСЯ УЧЕНИКИ
Название этой главы я позаимствовал у французского философа-просветителя Шарля Луи Монтескье (1689–1755). В прямолинейности его высказывания меня привлекла мысль, что тем ученикам, кто, к несчастью для самих себя, пережил своих великих учителей, ничего не остается делать, кроме как паразитировать на их знаниях и мудрости и до самой своей смерти толковать несведущим людям о их открытиях. Толковать, но не перетолковывать! Получается, что для того, чтобы остаться в памяти потомков учениками верными и благодарными, они обязаны переродиться в попугаев с хорошей памятью.
Была ли уготована подобная участь ученикам Гаутамы Будды? Вряд ли. Само его учение к попугайничанью не располагает. Оно должно было сплотить людей, раскрепостить их сознание — направить в сторону углубления, а не искажения основных мыслей Первоучителя. Но, как говорят, человек предполагает, а Бог располагает.
Я убежден, что единственное, от чего уставал Гаутама Будда, это от того, что как бы он часто ни повторял одну и ту же свою основную мысль-наставление, его последователи ее упрямо пропускали и до сих пор пропускают мимо ушей: «Будьте светочами сами себе!»
Причину такого беспокойства Первоучителя объяснил выдающийся немецкий писатель Герман Гессе (1877–1962) в своей проницательной книге «Сиддхартха»: «Мудрость, которую мудрец пытается передать другому, всегда смахивает на глупость»[414]. Эти слова вложены писателем в уста Гаутамы Будды. Я убежден, что они точно передают своеобразие его собственной первоначальной доктрины, а не ее последующих трактовок.
После ухода Гаутамы Будды в Паринирвану в Индии появится множество буддийских школ. Некоторые из них вскоре распадутся, а оставшиеся оформятся «в религиозные течения со своими Писаниями»[415].
Монахи новообразованных школ будут укреплять свою веру априорным признанием за Гаутамой Буддой божественной природы и существования в нем чудодейственной силы, способной сворачивать горы. Вместе с тем останутся о Первоучителе предания, более или менее достоверные. В первую очередь те, которые затрагивают тайну его Просветления и подготовки к нему.
Идеи, высказанные Первоучителем, требовали дальнейшего развития и философского толкования. Большинство из непосредственных учеников Гаутамы Будды стояли горой против любых попыток внести что-то новое в буддийское учение. К тому же в духовной практике общины существовали многие явные или мнимые противоречия, требующие толкового объяснения или полного отказа от вызвавших их догматических правил. Например, не получалось соединять вместе эгоистический идеал архата, заключающийся в освобождении самого себя собственными силами с помощью созерцания и размышления, и сострадательный образ Будды, сердце которого буквально разрывалось от жалости и сочувствия к живым существам. Архатом в буддийской общине называется монах, достигший просветления, безупречно соблюдающий многие годы монашеские обеты и ставший достойным войти в состояние нирваны.
Уже через сто лет после ухода Гаутамы Будды в Пари-нирвану со старейшинами Тхеравады вступили в полемику их молодые товарищи по общине, первые многочисленные приверженцы «разговоров начистоту». Они усомнились в априорном признании абсолютной святости архата. Может быть, все сошло бы молодым наглецам с рук, если бы за их заявлением не стояло покушение на основы основ. Ведь сам Гаутама Будда называл себя архатом. Он был первым, кто обрел ясное видение реальности, необходимое для обретения мудрости и достижения конечного результата, — состояния Просветления. За этот символ веры стояли насмерть престарелые монахи, ветераны буддийского движения. Пришлось молодежи прибегнуть к соответствующему поведению в пределах общины. Спустя два тысячелетия с «пушистым хвостиком» о такой внутренней защите своих убеждений написал Федор Тютчев:
Идеи Махаяны, Большой колесницы, изначально зарождались как тайное учение, на что обращает внимание профессор В. П. Андросов[417]. Высказываться в открытую не получалось. Смельчаков тут же выгоняли из общины.
В Махаяне путь человека к бессмертию состоит из трех этапов: состояние архата, затем бодхисаттвы и, наконец, будды. Обретение нирваны для приверженца этой традиции возможно через бесконечный ряд перевоплощений. Это не одномоментное действие, а долгий по времени процесс, в который включены люди и животные. Акцент с исторического Гаутамы Будды переносится в
Е. П. Блаватская является одной из самых загадочных женщин XIX века. Подобно Эмануэлю Сведенборгу, она общалась с духами, провидела прошлое и будущее. «Махатмы» поведали ей тайну человечества, его земной и звездной судьбы. Идеи теософии, создателем которой стала Е. П. Блаватская, сверхчеловека, принципы лож теософского масонства использовали секретные службы гитлеровской Германии. Основываясь на многотысячелетней, доисторической мудрости, она предрекла начало новой фазы развития в последней четверти XX века, восстановление на земле золотого века.
Эта книга о жизни и творчестве уникального и загадочного писателя Венедикта Ерофеева. Отдельные фразы из его поэмы «Москва — Петушки» мгновенно получили широкое распространение как мудрые изречения и афоризмы. Поэтому нет ничего удивительного, что он часто отождествляется со своим героем Веничкой. Александр Сенкевич, писатель и учёный, убедительно рассказал о духовном воздействии на Венедикта Ерофеева как христианства, так и буддизма в его современной интерпретации. При этом он восстановил исторический и общественный контекст, в котором жил и творил писатель.
Имя этой женщины овеяно мифами и фантазиями. Реакция на творения и практику знаменитой теософки — от бурного восхищения скрытыми возможностями человека разумного, которые изучала Елена Блаватская, до яростного неприятия и обвинений в черной магии и шарлатанстве. Блаватская успела в жизни многое: написала несколько книг, сотни статей, тысячи писем, учредила Теософическое общество. Она была чуть ли не единственной среди русских женщин, обратившихся к мудрости Индии и пропагандировавших ее философию и культуру.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.