Будда - [40]
Но тут на сцену выступил бог Брахма — с самого начала он пристально наблюдал за духовным совершенствованием Гаутамы и никак не мог допустить подобного оборота. Если Будда откажется нести миру свою Дхарму, в беспокойстве воскликнул Брахма, «мир погибнет, у мира не будет ни единого шанса на спасение»! И Брахма решил вмешаться, чтоб отговорить Гаутаму от столь губительного решения. Надо отметить, что в палийских текстах представители божественной сферы очень органично вписываются в фабулу повествования. И это не удивительно — боги в те времена считались не менее естественной частью Вселенной, чем люди и животные. Легенды, рисующие Мару и Брахму важными участниками великого события, свидетельствуют о терпимом отношении буддийского вероучения к более ранним культам. Если иудейские пророки выказывали явное презрение к языческим божествам соседних народов, видя в них конкурентов, то ранние буддисты не испытывали никакой потребности ополчаться на ведический пантеон богов, традиционно почитаемых большинством населения Северной Индии. Напротив, легенды представляют Будду как человека, который в переломные моменты своей жизни не чурался божественной помощи. Как и в случае с Марой, образ Брахмы можно трактовать как один из духовных аспектов личности самого Будды. Возможно, при помощи этого приема легенды стремились донести до слушателя идею, что боги есть отражение подсознательного, которое присутствует в человеке. В этом ракурсе историю вмешательства Брахмы можно трактовать как отражение внутреннего конфликта Будды: если одна часть его существа желала погрузиться в тишину и покой ничем не нарушаемой блаженной нирваны, то другая понимала, что он не сможет отказать своим собратьям в надежде на освобождение.
И тут произошло неожиданное: наперекор заведенному порядку мира бог Брахма спустился со своих небес на землю и опустился перед Буддой на колени. «Царь, — взмолился он, — проповедуй свою Дхарму... есть те, у кого осталось совсем мало желаний, и незнание пути, который ты проложил, доставляет им большие муки. Некоторые из них поймут твою Дхарму». Он призывал Будду «взглянуть на род человеческий, погруженный в пучины боли и страданий, и отправиться в дальние странствия, неся миру спасение»[38]. А сострадание, как мы знаем, играло существенную роль в просветлении Будды. Так, одна легенда рассказывает, что Гаутама появился на свет, выйдя из левого бока своей матери на уровне сердца[39].
Это, безусловно, иносказание, и его следует трактовать не буквально, а как указание на рождение человека высоких духовных устремлений. Человек только тогда становится истинно гуманным, когда научится жить по велению сердца и переживать страдания других как свое собственное страдание. Если себялюбец, повинуясь животному инстинкту, превыше всего ставит собственный интерес, то человек духа умеет почувствовать боль других людей и старается найти способ облегчить ее. Многие из нас будто намеренно воздвигают вокруг себя стену бессердечия, не желая, чтобы чужие несчастья отравляли нам эгоистическую радость существования, — это ли не аналог золотой клетки земных удовольствий, в которой смолоду томился Гаутама? Благодаря усердной практике йоги и долгой моральной подготовке к просветлению Гаутама открыл душу знанию о духкха мира и почувствовал всеобщее страдание бытия, которое затронуло глубокие струны его существа. Он упорно постигал Благородную Истину о страдании «прямым знанием», пока она не вошла в него и он не стал одним с ней, приняв ее полностью. Разве мог он отгородиться от мира в тихой безопасной гавани собственной нирваны? Это означало бы заточить себя в новую темницу. К тому же такое добровольное отстранение от мира нарушило бы принципиальную логику развития Дхармы: Будда не смог бы проповедовать четыре «неизмеримости», рассылая энергию благого сострадания на все четыре стороны света, лишь во имя пользы собственного духа, зная, что его собратья обречены страдать в неправильно устроенном мире. Не забудем, что добиться ceto-vimutti, освобождения ума для просветления, ему во многом помогли сердечная доброта и бескорыстное сострадание — чувства, которые он усердно культивировал в себе. Теперь Дхарма требовала, чтобы Будда вернулся в мир и посвятил себя утолению его горестей.
К великой чести Брахмы, он хорошо осознал этот императив (можно то же самое сказать о высокой духовной составляющей личности самого Будды). Итак, Будда внимательно выслушал мольбы Брахмы и, как говорят палийские тексты, «из великого сострадания пристально взглянул на мир глазами Будды»
