Будь со мною нежен - [10]

– Ты живешь в нереальном мире, если думаешь, что знаменитости не раздражают девять из десяти человек. Все, что я прошу, это сохранить тайну. И мне не нужно, чтобы папарацци ехали за нами до самого Бискейна: от них одни неприятности.

– Все, что я хотел, это поговорить с тобой. Нормальные мужчины не любят сплетничать.

– Это моя точка зрения. Ты и «желтая пресса» неразлучны, тебе нужно купить акции «Нэшнл инкуайрер».

Харрисон припарковал машину перед домом, положил руки на руль и повернулся к Тру.

– Всегда одно и то же: что скажут соседи? Это девиз Мейбенков.

Пульс отдавался у нее в висках, как биение пчел в банке.

– Меня не волнует, что подумают соседи…

Расстегнутый ворот его рубашки открывал загорелую шею и темно-золотистую поросль на груди.

– Это что-то новое.

– Вовсе нет. Если ты способен объективно оценить события прошлого, то увидишь, что я не убежала с тобой, потому что… потому что во мне заговорил здравый смысл.

– Неужели?

Она тяжело вздохнула.

– Мне было восемнадцать, и предстояла учеба в колледже. И сейчас ты не можешь не понимать, каким несчастьем обернулось бы для меня бегство с тобой в Нэшвилл. Причем не только для меня, но и для тебя тоже.

– Я понимаю. Все правильно.

– Я хочу закончить со всем этим. Это старая история.

– Поверь, Тру, мне тоже неинтересно копаться в прошлом.

Харрисон наконец отвернулся от нее, и прищурившись, принялся осматривать дом.

Тру защищалась так же естественно, как дышала.

– Он постарел на десять лет с тех пор, как ты последний раз видел его, – поспешила напомнить она.

– Да, но… – Он колебался. – Черт побери, он выглядит вполне… прилично.

– Дом старый. Ему почти двести лет. – Сделав паузу, она убрала волосы со лба. – У нас все не хватает времени покрасить его.

Харрисон обозревал окружавшие дом поля и увидел двух сборщиков помидоров.

– Смотри, вон там, двое покупателей. Может, мне спугнуть их?

– Не вздумай!

Мейбенк-холлу принадлежали два больших поля, которые засаживали клубникой, ежевикой, помидорами и тыквами.

– То есть вы так заняты, что за десять лет не нашли времени покрасить дом?

– Я займусь этим. Очень скоро мы его обновим.

После того как Тру станет женой Дабза. Реставрация Мейбенк-холла станет ее свадебным подарком. Возвращение былой славы поместью. Дабз хотел начать работы еще в прошлом году, но она не позволила. Ей казалось, это неправильно, пока они не женаты. Тру до свадьбы не взяла у него ни сантима.

Харрисон резко повернулся к ней.

– Что-то не так в мире Мейбенков, да? Твоя семья не такая, чтобы пустить подобные вещи на самотек, и разрешить чужим людям хозяйничать на своей земле.

Тру покачала головой, стараясь не замечать интерес, вспыхнувший в его глазах.

– Нет, все хорошо.

– Я не уверен, – пробормотал он. – Ты сама не своя. Это отчаяние – что-то новое, что-то другое в тебе. И потом, тот… тот неприятный эпизод в аэропорту.

– Да, ты прав, я в отчаянии, – согласилась Тру. – Я все думаю, где достать хорошего флориста к свадьбе. – Пусть думает, что она невеста, придирчивая до чертиков, самая придирчивая из всех в округе.

Но Харрисон не купился на ответ Тру и теперь его взгляд остановился на ее платье. Винтаж от Лилли Пулитцер, наверняка Тру вытащила его из старого сундука. Да, оно без времени. Классика. В приличном состоянии. Но все же… Не нужно слов, и так ясно – все в этом доме висит на волоске.

– Ты уехал десять лет назад. Пожалуйста, убери этот взгляд: я-знаю-тебя-лучше-чем-ты-сама-себя-знаешь. Нет ничего плохого. Я выхожу замуж за прекрасного человека.

– Да-да-да. – Харрисон ударил кулаком по рулевому колесу. – Я не спрашиваю тебя об этом, а всего лишь говорю: что-то случилось, что-то не так, – а ты меня посылаешь… Неудивительно. – Он пожал плечами, и взгляд его снова остановился на доме. – Ты была права: нам действительно не о чем разговаривать.

Тру старалась быть терпеливой, сохраняя присущие ей хорошие манеры и индифферентность по отношению к остальным, но это было трудно с таким человеком, как Харрисон. Он не тот, кого можно игнорировать, когда он захочет узнать все. Бывшие любовники вообще любопытны по отношению друг к другу.

Она бы тоже хотела знать о нем все.

– Отчего же? Мы можем прекрасно поговорить. – Ей хотелось, чтобы он смотрел на нее, а не на дом. – Ты здесь?

– Да, я здесь. – Его глаза оглядывали покосившуюся крышу дома. Кирпично-красная краска кое-где облезла… ставни обветшали и на втором этаже висели криво, видимо соскочив с петель. – Но я не могу вести себя так, как будто я твой бывший бойфренд и случайно встретил свою бывшую подружку.

– Я тоже вовсе не хочу этого, – вспыхнула Тру. – Не хочу, чтобы мы вели себя подобным образом.

– Я слишком богат и известен для чего-либо подобного. – Он криво усмехнулся. – Мы, знаменитости, склонны быть жесткими, если ты хочешь знать правду. Извини.

Отчего же, Тру понимает. Их юношеский роман был не более чем мгновенной вспышкой на жизненном пути. Особенно Харрисона. Он кое-чего достиг. Это правда.

Тру чуть приоткрыла дверь машины.

– Я не собираюсь нести бремя твоей славы. Так что можешь выбросить это из головы.

– Нести что?

– Бремя твоей славы. Я не состою в армии твоих фанатов.