Брусилов - [153]

Быстрым движением Брусилов выдергивает из стопки чистой писчей бумаги глянцевитый шуршащий лист, локтем отодвигает от себя корреспонденцию, обмакивает перо в чернила. Он спокоен, сосредоточен.

«Славные войска армии! — пишет он, и в лице его нет больше ни печали, ни озабоченности, ни усталости. Зеленоватый отблеск лампы освещает его осунувшееся лицо, упорный взгляд светлых немигающих глаз. — Мы переходим в дальнейшее наступление! Старые солдаты! Вы дали уже не одну победу России! Помните же и передайте вашим новым соратникам, что перед вами будут те же немцы, те же австрийцы, которых вы неудержимо гнали, которым вы по шеям надавали у Луцка, которых наголову разбили на Стоходе… Враг перед вами тот же, но уже сильно расстроенный, потерявший много орудий, потерявший веру и надежду на успех. Вам предстоит теперь не бить противника, а добивать его…»

XXIV

Игорь догнал Брусилова в расположении частей 3-й армии, остановившихся в своем наступлении на Стоходе. Догонять главнокомандующего пришлось в полном смысле этого слова, так как Алексей Алексеевич непрерывно двигался вдоль боевого фронта в направлении на Пинск и только последние несколько дней обосновался в доме лесничего, где, очевидно, решил устроить свою временную штаб-квартиру.

Дом лесничего стоял в густом, но еще молодом саженном лесу за высоким частоколом под охраной добрейшего, невообразимо вахлатого пса у ворот и с первого же взгляда показался Игорю чрезвычайно неуютным. Двухэтажный, он стоял на сваях, так как почва под лесом была зыбкая, торфяная. Он был сложен из толстых бревен, не оштукатурен, из широких пазов его торчал мох. Когда открывали входную дверь в передней первого этажа, по всем комнатам второго подувал сквозняк, хлопали окна и пахло лесной сыростью, плесенью. По стенам ползали мокрицы, полы скрипели.

И дни и ночи последнее время шли дожди, по утрам подымался густой туман, погромыхивал гром, никак не умеющий разразиться настоящей грозой, так как вокруг на многие версты тянулся лес, и тучи, зацепившись за него, не хотели уходить. От этого с утра в комнатах дома было темно, на рабочих столах зажигали лампы, они коптили каждый раз, когда открывались и закрывались двери.

Но дом был поместительный, комнат много, лесничий со своей семьей жил в первом этаже и не мешал Алексею Алексеевичу, расположившемуся во втором. Брусилов захватил с собою своих друзей — Яхонтова и Саенко. Саенко был все таким же веселым, румяным, разговорчивым. Усы он отпустил длиннее прежнего, «совсем как у Брусилова», но были они у него не седые, а золотисто-русые.

Пока Игорь мылся и переодевался, Саенко успел сообщить ему все новости. На днях сюда приезжал сам командующий 3-й армией Леш. Приехал он без зова, крайне встревоженный тем, что главнокомандующий не посетил его штаб. Брусилов не принял его, сославшись на болезнь. Но болезнь тут ни при чем — легкий насморк, озноб, чему Алексей Алексеевич никогда не придавал значения. Он выслал адъютанта передать Лешу свои извинения за то, что, приехав в гости, не побывал у хозяина, но при благоприятной оказии не преминет поблагодарить его за гостеприимство и за блестяще законченную операцию по овладению Пинском, которая только сейчас начата. Леш уехал разобиженный до предела. «Ничего, — сказал Брусилов, — это ему полезно».

— Так и сказал? — спросил Игорь, посмеиваясь.

— Так и сказал! — смеясь, ответил Саенко. — Он нынче со всеми напрямки. Дело в том, что Леш, погнав немца до Стохода, остается пассивным вот уже сколько времени. Дельный генерал, но эвертовская закваска въелась в него. Еще из штаба фронта Алексей Алексеевич настаивал перейти к решительным действиям в тыл Пинской группы. Леша нужно подхлестывать. Он повторял, что не уверен в своем правом фланге и боится оторваться от Западного фронта. «Я знаю Эверта, — твердил он, — и не могу идти на неверную игру. Я сам, когда был под его началом, не раз подводил Каледина». Телефонные препирательства надоели Алексею Алексеевичу. Он решил проверить дела на месте. И мы проверяем…

Саенко показал в улыбке все свои белые зубы, удовлетворенно потер руки.

— И если бы ты видел, как мы проверяем! Алексей Алексеевич заезжал ко всем командирам дивизий, побывал почти что во всех полках, и, конечно, оказалось, что Леш все напутал. Он возложил главный удар на четвертый Сибирский корпус с севера, а не с юга на третий корпус и не в то время, когда там обнаружилось давление и противник был отвлечен от Ясельды и Огинского канала, как это совершенно ясно вытекало из директивы Юзфронта. Эта путаница вызвала неудовольствие Алексеева и новела за собою еще большую путаницу. Алексеев предложил Брусилову перебросить третий корпус в район Ковеля и Любашева, чтобы оттуда решительно атаковать Пинскую группу с юга. А тут напаскудил Безобразов. Ты уже знаешь, что гвардию перевели к нам? Оттеснение противника с излучины Стохода в направлении Рай-места у Безобразова сорвалось, и Алексеев посоветовал выработать новый план. Он заметил Брусилову весьма кисло, что всегда недоверчиво относился к нанесению удара по противнику одновременно всеми армиями на широком фронте… Теперь он окончательно убедился, как это вредно… И предлагает испытанный метод: сосредоточить превосходные силы на некоторых важнейших направлениях. Эту комбинацию посоветовал ему Эверт. Этот «уральский казак» изобрел новую тактику, конечно в пику Брусилову. Тактику мелких ударов: по достижении одной задачи, всегда небольшой, сейчас же давать следующую…