Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние - [123]
Завершая обзор истории «великой империи», Макартни приходил к выводу о том, что со времен Ивана Грозного в России наблюдались «определенные подвижки», особенно в правление Алексея Михайловича и Петра I. При них были основаны мануфактуры и создано регулярное войско. Однако, на взгляд автора, даже в этих сферах прогресс был достигнут благодаря завоеваниям, а не гению и способностям народа. Все это подтверждает, что «деспотизм правительства был и остается главным препятствием» в развитии народа.
Макартни особо выделял заслуги иностранцев в управлении Россией, отмечая, что в большинстве своем они были «видными людьми». Между тем, продолжал он, таковыми могли быть сами русские, способные внести большой вклад на благо родины и проявить свои таланты и способности, если бы в государстве существовало правление ограниченной, а не абсолютной монархии765.
В пятой главе автор рассуждал о правомерности использования титула «имперский» п отношению к суверену. Данный титул часто применяется в России, причем, по мнению Макартни, во многих случаях к тому, что совершенно не соответствует этому иностранному понятию, в особенности при дворе: «императорский дворец», «императорское министерство», «императорские лакеи», «императорские сады», «императорские кареты», «императорские лошади» и т.д. Одним словом, продолжает автор, двор России настолько неразборчиво применяет этот термин, что его употребление по назначению уменьшает его значение. Однако все это не препятствует большинству держав Европы считать правомерным применение данного термина к России, поскольку страна «сделалась столь значительной». Да, и Екатерина II, чтобы избежать «каких-либо толков, сделала его постоянным и ввела в церемониал»766.
Большое внимание в своем труде Макартни уделил рассмотрению государственного устройства Российской империи. «Управление полностью деспотичное, – утверждал он, – чтобы не говорили политики, которые представляют, что устройство Сената, коллегий и судов, в подражание иностранным методам, меняет дело по существу, однако они заблуждаются». Администрация императрицы «крайне слаба и мягкотела», особенно для «грубой природы ее подданных», еще не готовых для восприятия намеченных реформ. Макартни подчеркивал, что в прошлые времена предпринималось немало попыток, направленных на ограничение власти суверена, но они завершались неудачно. Даже императрица Анна Иоанновна, занявшая трон при таких ограничениях, которые вообще ставили под угрозу ее власть, очень быстро все вернула «на прежние основы» и жестоко обошлась с авторами нововведений.
Макартни подчеркивал: суверену принадлежит законодательная и исполнительная власть, поэтому царствующая императрица может без всякого судебного процесса лишить жизни, свободы или имущества любого подданного; она может присвоить общественную казну; увеличивать или снижать стоимость монеты; объявлять мир или войну; увеличивать или сокращать свои войска; предлагать новые законы или отменять прежние; наконец, назначать своего преемника на трон, невзирая на обстоятельства, которые могут вызвать право наследования в других королевствах. Все это бесспорные и не подлежащие обсуждению прерогативы короны767.
Высшие судебные инстанциями в империи Сенат и Синод, также находятся под управлением суверена, который принимает окончательное решение во всех делах. Если «произвольное или плохо обоснованное решение» этих учреждений приведет к лишению жизни человека по закону, то сановники правительства, принадлежавшие к знати, будут только оштрафованы, а лиц низшего сословия, ограничат общественным порицанием.
Останавливаясь на устройстве Сената, Макартни подчеркивал, что количество сенаторов, назначаемых короной, неограниченно, и они назначаются в соответствии со своим рангом по службе. Всего в Сенате 25 сенаторов, которые возглавляют деятельность шести департаментов в Петербурге и Москве. Как правило, это «видные по своему положению, талантам и активной деятельности» сановники. Автор остановился также на освещении деятельности коллегий768. При этом он упомянал, что в управлении занято также множество чиновников, которые используются на царской службе. Они исполняют поручения почтовой службы для путешественников, заботятся о строениях и садах императрицы, а также ее собственных владениях, о банках, основанных короной, для займов денег знати и купцам «под умеренный процент».
Макартни обратил внимание на то, что все коллегии и комитеты (за исключением тайного департамента коллегии иностранных дел), подотчетны Сенату. Все прокуроры различных коллегий империи зависят от генерал-прокурора Сената. Если прокуроры обнаружат действия, противоречащие закону, то обязаны принять меры, о которых следовало известить генерал-прокурора. Судя по значимости поста генерал-прокурора, он, на взгляд Макартни, «получает неограниченное влияние и часто безграничное богатство, особенно если злоупотребляет своей властью». Дипломат полагал, что весьма немногие из лиц, занимавших эту должность, остались честными, тогда как «подкуп господствовал во всех сферах государственной службы»
