Братья. Погибель магов - [7]

— И вы его убили? — воскликнула Ребекка.

— Не говорите сразу! — испугалась Глория. — Я хочу услышать все по порядку…

Тео продолжал:

— Мы поехали в лагерь вдвоем с братом. Я должен был вступить в битву с чудовищем, а Нико помогать главному лекарю. С волнением я расположился в засаде, устроенной на склоне горы. Никто не знал, где появится дух этой ночью, но мне повезло, он явился! Огромный, больше любого великана, с крыльями как у орла, он был похож на сгусток самой беспросветной темноты. Я вступил в бой. Своей магической силой я разжег столб пламени такой высоты, что стал таять лед на верхушках гор. Подвластный моей воле огонь кольцом окружил чудовище. Пламя горело так ярко, что дух, состоящий из теней, не выдержал. Я видел, как языки огня лижут его бесплотное тело, и оно бледнело на глазах! Мрак расступался перед светом! И тут он исчез! Просто взял и растворился в воздухе. А ведь победа была так близка… А утром я получил нагоняй от своего наставника, он ругал меня, что я чуть не сжег всю округу, некоторые люди получили ожоги, даже пара великих магов.

— Так нечестно, вы ж всех спасти хотели! — неожиданно вступился за Тео Шехмед. — Можно подумать, этот дух никаких разрушений не оставил!

Великий маг вспомнил, что его наставник как раз утверждал, что от неистового духа разрушений значительно меньше, чем от самого Тео. Он продолжил свой рассказ:

— Я с нетерпением ждал следующей ночи и появления духа. У меня была готова новая стратегия битвы. Так вот, в самый черный час ночи крылатое чудовище снова явилось на свое пастбище, оно нависло прямо над деревней. Но я уже ждал его. На этот раз я решил, что с бесплотным духом будет драться равный ему, и тоже вызвал духа: огромного грифона с чешуей, крепкой как алмаз, и клювом, способным алмаз раздробить. Духи вступили в бой, это было величественное зрелище! Мой грифон сиял как солнечный свет, а неистовый дух был черен как ночь. И вот, грифону удалось ранить духа, он порвал ему крыло. Я возликовал, но, увы. Дух опять скрылся, просто растворившись в воздухе… а с утра я снова получил нагоняй.

— А на этот-то раз что? — удивился Фэрадей. — Опять что-то загорелось?

— Нет. — поморщился Тео. — Наставник заявил, что я устроил такое светопреставление в воздухе, что жители деревни не смогли спать. Они выходили из домов и смотрели на небо. Некоторые так засмотрелись, что получили травмы. Кто-то в канаву свалился, кто-то в дерево врезался…

— Да они там пьяные, небось, были! — возмутился Шехмед.

— Словом, люди получили ушибы, вывихи, один из магов даже сломал руку.

— Ваш наставник несправедлив к вам. — заметил сухонький Фило.

— Я тоже так считаю. — согласился Тео и продолжил. — И вот третья ночь. Я ждал ее, ведь я приготовил духу ловушку. Стоило ему объявиться, как окружающие деревню горы, подвластные моей воле, пришли в движение. Корни гор зашевелились, и каменные твердыни склонились передо мной. А на их вершинах, задевающих облака, хранились залежи векового льда, чистого как слеза. Из него я создал вокруг себя и духа огромную темницу изо льда. Затем я заставил свой посох гореть, и огонь его отражался в гранях ледяного узилища, отчего оно засверкало как драгоценный камень. Дух метался в своем ледяном плену, но выхода не было. Я видел, как он закрывается крыльями, ибо глаза его не могли вынести такого яркого и чистого света. А потом… он снова исчез.

Слушатели разочарованно выдохнули.

— Да, а утром…

— Вас опять отругали? — догадалась Глория.

— Да. Сказали, что я нарушил баланс природы. И еще кто-то умудрился чуть не ослепнуть. На следующий день я предавался унынию и пытался придумать, как же наконец схватить неистового духа. Тут ко мне подошел брат. Мы редко виделись в эти дни, он все время пропадал в госпитале. Нико выглядел испуганным, он сказал мне: «Тео, ты знаешь, один из магов получил серьезные раны». Я принял это на свой счет и ответил: «Мое дело духа ловить, а магов охранять я не должен». Я хотел было уйти, но брат остановил меня: «Послушай, Тео, это очень странно. Я уже три дня забочусь об этом маге». «И что же?». — не понял я: «Если он надоел тебе, скажи главному лекарю, чтобы приставил к нему кого-нибудь другого». Нико перебил меня: «Но, Тео, раны у него такие же, как те, что ты нанес этому чудовищу». Я замер от неожиданности, а брат продолжал испуганно: «В первый день он пришел ко мне с серьезными ожогами, нанесенными магическим пламенем. Сказал, что спал, а ночью загорелся его дом. На следующий день он пришел в госпиталь со сломанной рукой. Кроме того на ней была глубокая рана, почти до кости! Я спросил, кто же ее нанес, но великий маг не смог ничего ответить. И вот сегодня. У него сильный ожог роговицы, он чуть не ослеп». «Так может, он смотрел на ледяную глыбу сегодня ночью?». — предположил я, все еще не веря. «Нет, Тео, из-за этого он не мог ослепнуть. Ты был внутри и не знаешь, а снаружи твоя темница была матовой, свет преломлялся только внутри граней льдины». Меня охватило волнение: «Имя, Нико, ты так и не назвал его имени!». Брат поднял на меня испуганные глаза: «Великий маг Рамус».

Слушатели замерли на своих местах и, казалось, не дышали. Только Нико, знавший эту историю, был спокоен.