Братья по оружию - [11]

Его собеседник чуть заметно усмехнулся.

— Я отдал бы все, что имею, чтобы последовать за тобой.— Он похлопал себя по мертвым ногам.— Но в жизни есть нечто сильнее нас самих. Да позволит Небо тебе никогда этого не испытать, киммериец!

* * *

В логово Тусцеллы им удалось попасть без особого труда — только двое стражников, с опаской косясь на здоровенного киммерийца, обыскали его в воротах, заставив выложить меч и оба кинжала в подставленную ивовую корзину.

Палому тоже попытались ощупать — скорее позабавиться, чем в поисках оружия, но она так свирепо зыркнула на них, прибавив при этом витиеватую фразу на загадочном диалекте, должном, видимо, изображать гиперборейский язык, что подручные Стервятника тут же убрали лапы.

Их можно было понять: выглядела наемница впечатляюще. Конан понятия не имел, где она ухитрилась раздобыть подобные тряпки, но за всю свою жизнь более правдоподобной ведьмы ему видеть не доводилось. На Паломе было надето не меньше пяти пестрых юбок, все рваные, обвешанные какими-то амулетами и веревками; из-под пестрого, расшитого бисером жилета виднелась ярко-красная рубаха навыпуск, скрепленная у горла застежкой в форме змеи, поверх этого великолепия красовались аж две шали — одна плотная, разноцветная, с затейливой вышивкой, другая — потоньше, желтая, прикрывавшая еще и голову. Волосы она оставила распущенными, зато вплела в них какие-то перья, бусины, связала шнурками и нитками.

В кошеле на поясе что-то скрежетало, в кармане внутри рукава лежали игральные кости и какие-то скляночки…

Озирая все это безумие, Конан смог выдавить только:

— Не чересчур?

На что Палома пренебрежительно махнула рукой, мол, в самый раз. Ну что же, ей виднее—

Что касается киммерийца, то ему повезло больше: наемница заставила его обрядиться в меховую безрукавку, да в короткие меховые же штаны. Сапоги северянину удалось отстоять лишь с большим трудом — а не то пришлось бы влезть в какие-то колодки, больше всего напоминавшие по форме козьи копыта.

На его попытку заметить, что никаким гиперборейцам — как бы сильно он ни ненавидел все это отродье! — не придет в голову обрядиться в такое тряпье, Палома лишь закатила глаза.

— Вот когда нам надо будет, чтобы твои братья-северяне нас приняли за своих — тогда, пожалуйста, ты будешь командовать, как одеваться. Но сейчас нам надо обмануть коринфийцев. Людей, которые гиперборейцев в глаза не видели. Так что будь любезен, не учи меня!..

Вместо ответа киммериец лишь пожал широченными плечами. С наемницей, когда она в таком «вздернутом» настроении, спорить не хотелось.

…И вот Сьохиль и Сигерд оказались во владениях Стервятника.

Дом изнутри оказался именно таким, как и ожидал Конан: уж он-то неплохо знал все это воровское отродье и вкусы их изучил на славу. Богатство било напоказ, из кожи вон лезло, чтобы не остаться незамеченным. Мраморные полы, малахитом отделанные стены. Красное дерево, самшит. И золото, золото, золото… Стараясь вести себя как заправский дикарь, киммериец без стеснения пялился по сторонам, изображая восторг и изумление,— сам тем временем старательно примечая расположение комнат, помещения для стражи, возможные пути отхода.

Покои Тусцеллы оказались на втором этаже. В просторном зале на возвышении стояло кресло, почти трон, заваленное шкурами хищников. Шкуры валялись и на помосте, и рядом — львиные, тигриные, волчьи, леопардовые… Со стен скалились головы зверей, там же было развешано оружие — сабли, мечи, ятаганы…

Помимо «черного барона», в зале оказалось еще три человека — как видно, приближенные. Двое стражников, сопровождавшие гостей, застыли в дверях. Конан и Палома поклонились человеку на троне.

Вблизи Тусцелла показался еще более тощим, чем тогда, через окно; огненно-рыжие волосы и худосочная комплекция делали его похожим на живой факел. Волосы, впрочем, начали уже редеть и на висках сделались грязно-песочного цвета — ведь главарю бандитов было уже хорошо за сорок. Кожа, молочно-бледная, как у большинства рыжих, с возрастом загрубела, рубцы давних шрамов выделялись на лице уродливыми сизыми пятнами. Бледно-серые глаза смотрели вроде бы рассеянно, но одновременно ничего не упуская, и взгляд их был так по-змеиному неприятен, что даже Конан ощутил скверный холодок. Не зря этого парня прозвали Стервятником, понял он: как есть, падалыцик, который только и ждет своего часа, чтобы добить жертву

Как они и договаривались с Паломой, первой заговорила она. Конан, вообще, должен был подавать голос лишь в крайних случаях, разыгрывая роль туповатого мужа-охранника, который и по-коринфийски говорит-то с трудом.

— Почтенный господин,— с сильным северным акцентом начала наемница. Акцент, с удивлением отметил киммериец, был вполне правдоподобный. И когда только научилась?! — Мы — новички в вашем славном городе, но хотели бы остаться здесь навсегда. Однако нам ведомы законы, и мы хотим сделать все так, как принято в этой стране. Вот почему мы здесь, явились на поклон к человеку, которого называют самым могущественным в Коршене…

Так она продолжала еще довольно долго, безудержно льстя Тусцелле и его присным, которые слушали все эти славословия молча, не сводя с пришельцев глаз, так что под конец даже Палома занервничала под их свинцовыми взглядами.