Братья не по крови - [12]

Шрифт
Интервал

– ответственный работник районной администрации, дел хвата-ет. А вот теща могла бы порадовать дочку своим присутствием. Алеш-ка вторую бабушку почти не знает, зовет по имени-отчеству.

– Он что один в тайге живет, Михаил Иванович? – спросил Анд-рей просто так, чтобы оттянуть момент принятия решения.

– С сыном. Игорем сына зовут. Ему примерно столько, как тебе.

– А семьи?

– Нет у них никого. Вдвоем. Жена Мишкина с невесткой и внучкой погибли в авиакатастрофе. Два года назад это как раз и случилось.

Игорь после этого в отставку ушел. Он тоже военным был, воевал в

Чечне, потом в Подмосковье служил. С ним после этой трагедии ка-кая-то история приключилась на службе, нехорошая история, Мишка подробно в письме рассказывать не стал, пообещал все при встрече рассказать. Ну, в общем, теперь они оба отставники и оба егерями в тайге работают… Съездим? Для меня это важно.

В дверь постучались.

– Мужики! – Это была мама. – Кончай перекур. Самовар на столе.

– Идем, – отозвался Андрей, но выходить из кабинета не поторо-пился, посмотрел в ожидающие глаза отца и пообещал: – Съездим.

– Так может быть, прямо завтра с утра и…?

Андрей улыбнулся. Олег Алексеевич привык ничего не отклады-вать в долгий ящик. Если все решено – чего тянуть? Тревожный чемо-дан собран и лежит на антресолях, мама, верная солдатская жена, к подобным неожиданностям давно привыкла, а сам он, генерал Инза-рин, всегда готов в поход.

– Хорошо, – согласился Андрей. – Завтра, так завтра. Как поедем?

– На внедорожнике, естественно. Дороги у нас, сам знаешь какие.

Только, извиняй, не 'Лексус'. Козел военный. Комфорта мало, но проходимость получше будет…

Глава 3. Рэбэ.

До сорока лет дожил, а на Дальнем Востоке впервые. Везде по-бывать пришлось – и в Европе жил, и в Азии, и на Кавказе, даже в Аф-рику судьба забрасывала. Нигде такой благодати не видал. Буйство природы.

Симфония жизни. Для большей части России август – исход лета, его заключительный аккорд, так сказать. Здесь в августе погожие дни только наступили. Совсем недавно небо прояснилось, солнышко теплое, ласковое, доброе. Ни одного облачка на горизонте. Кусты, де-ревья и трава просохли наконец-то, нет этого тумана и соленой лип-кой мороси. Сейчас бы забыть обо всем, взять правее, к океану, иску-паться в чистой океанской волне и поваляться на рыжем крупнозерни-стом песке, отдав свое разгоряченное и уставшее тело во власть мор-ского бриза, превращающего солнечные лучи в вазелин, нет, не в ва-зелин, в крем для загара, и размазывающего, втирающего этот крем в кожу спины и плеч…

Выкидыш оказался более выносливым, чем я думал о нем. От Хохла почти не отстает, шагает след в след, хотя у Хохла ноги вдвое длиннее. Первым я, конечно, поставил Славку, или, как его обозвал

Носорог, Гуинплена. Славка самый мощный, за ним идти, как за тан-ком. Легко. Идем друг за дружкой, я сзади, маскирую следы как могу. Идти в тайге группой, пусть небольшой, но все же…, можно только так. Особенно, если опасаешься преследования. А оно будет, чует мое сердце, догонят – в живых не оставят.

Куда мы идем? Все уверены – я знаю, куда нужно идти. А я не знаю.

Сейчас главное – уйти как можно дальше от лагеря.

Ночью мы двинулись на юг, оставив обманный след, потом под-нялись по Вонючке и пошли на север по каменному дну левого пере-сохшего притока нашей 'любимой' речушки. Так на север и идем. На обманку потратили половину ночи. У меня были большие сомнения в том, что наши возможные преследователи купятся на простейшую об-манку, но на изобретение более серьезной, времени у нас не было.

Интересно было бы посмотреть на Японца, когда он будет док-ладывать Носорогу о нашей самоволке! А, может, уже доложил? Шум вертолета Выкидыш услышал часа два назад, еще темно было. Вез ли этот вертолет Носорога, или это была какая-то другая вертушка?

Сей-час шесть утра. По субботам и воскресеньям подъем в девять. Так что, наше отсутствие обнаружится часа через четыре, ну может, через три. Обычно, Японец, как и любой другой инструктор, по ночам по казармам не бродит. Но кто его знает? В любом случае держаться надо поближе к густым кустам, открытые пространства не для беглецов.

Изредка, во время нашего марш-броска я давал команду остано-виться и приказывал Выкидышу, как человеку с более тонким слухом, прозондировать тылы. Мы все замирали, а бывший Маркони шевелил своими локаторами. Потом ложился на землю и пытался уловить вол-ны, идущие по ней. Все было тихо. Один раз Выкидыш что-то уловил, и мы заняли оборону. Но это был кабан…

Славка, казалось, совершенно не устал, шел так же быстро, как и вначале пути. Но аккуратно: веток не ломал и траву здорово не при-минал. Славка – разведчик со стажем. Тьфу ты, черт! Нужно опреде-литься с именами. Не Славка, а Гуинплен, так безопаснее для всех. Пусть другие ничего не знают. Чем меньше знаешь друг о друге, тем меньше можешь выболтать, когда тебя будут допрашивать с пристра-стием. Гуинплен. Если я в мыслях буду называть Гуинплена

Славкой, то рано или поздно оговорюсь, и все поймут, что мы с

Гуинпленом знакомы ближе, чем должны быть знакомы друг с другом курсанты спецотряда. Я и так уже Хохлу сболтнул лишнего.


Еще от автора Владимир Васильевич Царицын
Вкус коньяка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Касатка и Кит

Роман о любви. И о счастье, которое могло быть.


Его турецкий роман

Ему под шестьдесят. Ей нет и тридцати. Эгейское море.


В паутине Экора

Синопсис первой книги романа "Зов Орианы"Роман написан в жанре научной фантастики.Действие его происходит в России в наши дни в условных (вымышленных авторами) городах.Главные герои:1. Репин Илья Владимирович - двадцатипятилетний молодой человек - креативный менеджер частной компании "Виват", занимающейся организацией праздников.2. Иванов Андрей Николаевич - майор спецназа в запасе (возраст за тридцать) - охранник на автостоянке.Репин и Иванов, ранее не знавшие друг друга, пробуждаются ото сна в незнакомом месте - в каменной недостроенной и грязной башне, одиноко стоящей посреди девственного леса.


Дерево Серафимы

Жизнь обычного человека от начала и до конца.


Ген мужества

Отличная компания из гусарского штаб-ротмистра, проткнутого пикой  на Бородино, белогвардейского поручика, прошитого пулемётной очередью под Царицыным, советского страшины, павшего в предместье Берлина и  российского сержанта, убитого в Чечне собралась..., чёрт, а где же она собралась?


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.