Братья - [98]

Мы приближались к Лонг-Бич. Мина попросила остановиться на выделенной площадке перед цветочным магазином, где купила букет белых орхидей.

– Мы почти что доехали, – сказала она, вручив мне букет.

– Спасибо, – пошутил я, но голос мой прозвучал искренне. – Красивые.

Мина указала на здание, напоминавшее приют. Вывеска гласила: «Снова дома».

Мы вошли в холл. Мина спросила у молоденькой девушки, где найти женщину, имя которой мне было не знакомо. Потом мы поднялись на лифте на второй этаж. Повсюду пахло лимонным чистящим средством, ламинированный пол блестел и поскрипывал под нашими шагами. Мы дошли до комнаты № 242. Одна из кроватей стояла пустая. Дальше, за открытой перегородкой у окна, помещалась вторая, с приподнятой спинкой. На кровати сидела невообразимо древняя женщина – накладывала ложечкой в свой беззубый рот желе и смотрела телевизор.

Мина подошла к ней. Старуха, почти лысая, ухмыльнулась деснами в мою сторону, и я счел за благо пойти поискать вазу для цветов. В коридоре я обнаружил стойку с разными кувшинами, взял один из них и наполнил водой из питьевого фонтанчика. Стебли цветов оказались слишком длинными, поэтому я спустился вниз и попросил ножницы.

Девушка за стойкой спросила:

– А вы член сообщества «Снова дома»? Просто я тут новенькая.

Я расправил свой седеющий хвост:

– Что, считаете, мне пора?

– Ой, нет, я не это имела в виду! Просто я могу выдать ножницы только члену сообщества. Меры безопасности, ну, вы понимаете… А я новенькая, поэтому…

– Я не собираюсь резать ими старушку, если вы это имеете в виду.

– Понимаю, – сказала девушка. – Но это правило введено, чтобы престарелые жильцы не нанесли себе травм. А увидев ваши ссадины, я уж подумала, что… Видите ли, тут уже были случаи самокалечения, хотя я лично не была свидетельницей.

Я вернулся в комнату и сказал, поднимая кувшин:

– Хотел укоротить, но…

– У вас прекрасные волосы, – улыбнулась Мина.

«Я не твой брат», – сказал мне Аво. По пути на Восточное побережье мы почти не разговаривали, скорее перебрасывались парой-тройкой слов. Пока Аво оплачивал свою половину чека в закусочной неподалеку от Атланты, я вышел и позвонил Трампету.

– Скажи, зачем тебе понадобился Броубитер? – спросил я.

– Я мог бы соврать тебе, – ответил Джонни, – но не буду этого делать. Его тут разыскивает один парень. Сам – метр с кепкой, в очках и в костюме. Выглядит довольно важным. Я сначала подумал, что он из Налогового управления или еще откуда, но он предложил мне деньги за то, чтобы я вывел его на твоего парня.

– Деньги? За Аво?

– Да, тут какая-то нездоровая фигня. Сдается мне, что твой Аво не такой уж пушистый.

– Может, это какая-то ошибка?

– Деньги, во всяком случае, нормальные. Видишь ли, я мог бы и сам его разыскать, а деньги оставить себе. Но я знаю, что он тебе небезразличен, поэтому, думаю, ты сам решишь, сообщать этому парню, что его ищут, или нет.

Через витрину мне было хорошо видно, как Броу оплачивает счет. Он пожал руку молодому парню за кассой, и тот засмеялся. Где бы Броу ни оказывался, вокруг него тотчас же собирались люди, которые спрашивали, какого он роста, а еще – настоящая у него бровь или же нарисованная. Я обычно отгонял любопытных, охраняя его покой. Однако сам Броу никогда не уставал от внимания публики. Он всегда вступал в общение и старался сделать людям приятное. Это было плохо для «кайфабе», и я не раз выговаривал ему за такие вещи. Но ему нравилось общение с людьми, ему нравилось быть на виду. Через несколько лет он мог бы стать великим. Он мог бы стать великим на все времена.

Когда я вернулся с цветами в комнату, Мина красила старухе ногти. Она сказала, что старуха нашла меня весьма милым.

– Это что, действительно так?

– Она давно не видела мужчин.

– А может, синяки и ссадины улучшают мою внешность?

Я поинтересовался, кем приходится Мине эта женщина. Та объяснила, что это вдова ее бывшего тренера по нардам, Тиграна. Мне показалось, что у них более тесные отношения, и Мина объяснила, что эта женщина стала для нее и Галуста членом семьи после землетрясения. Быть может, я слишком расслабился, потому что спросил:

– А вы многих потеряли?

– Всех, – ответила Мина, подув старухе на ногти. – Мать Галуста, своих родителей, сестру, ее мужа и ее детей. Всех, кто жил в нашем доме. Это был самый высокий дом в Кировакане.

Она снова подула на лак.

Я долго не спускал глаз с телеэкрана. Когда я наконец взглянул на Мину, она уже заканчивала с ногтями. Цвет лака точно совпадал с цветом сумки на поясе Мины. Она сняла ее и положила на колени старухе. Потом не спеша вынула безделушки: монетки, жетоны, наконечники стрел – и положила все это в ногах кровати. А затем стала доставать игральные кубики. Один за одним. Она вынимала кубики и складывала их старухе в ладони. Их было много, очень много. Красный, черный, белый, желтый. Точечки тоже были разных цветов. Стекло, слоновая кость, нефрит. Их было куда больше, чем я мог бы подумать. Кубики вываливались на ладони старухе, на одеяло, они падали на пол и катились, подпрыгивая.

– Я обещала ей, – сказала Мина, – что найду их. Я не смогла. Зато вы смогли.

Последний поединок Броубитера прошел на глазах двухсот двадцати фанатов в Гринсборо-Колизеум-Комплекс в Северной Каролине. Встреча закончилась через десять минут тридцать три секунды победой над Таем Бона Виста Уилмингтоном. Победа досталась в основном из-за моего своевременного вмешательства, едва только отвернулся рефери, – в итоге дух Бона Виста был сломлен.