Братство тибетского паука - [30]
От такого пророчества в глазах у Огаста потемнело: перед внутренним взором потянулись вереницы скелетов, закружились в немыслимой пляске, как на средневековых фресках. Рука его разжалась, и фляжка с грохотом упала на пол.
Что за шум? — паркет скрипнул под ногами корпулентной дамы.
Мисс Львова подхватила перепуганного Огаста под руку и скоренько втолкнула в небольшую дверцу; он едва не рухнул вниз: сразу за дверцей начиналась крутая лестница, которая, по всей вероятности, вела в жилые помещения прислуги.
Что там такое? — рокотала графиня.
Коробки не выдержали напора и, судя по звуку, попадали одна за другой. Огаст затаил дыхание.
Крыса пробежала! — ответила находчивая княжна.
Я спрашиваю, что за шум внизу?
Сию минуту, узнаю.
Поторопитесь!
Девушка скользнула в едва приоткрытую дверцу, сунула Огасту фляжку, вместе они скатились вниз так быстро, что Гасси буквально налетел на кухарку, которая стояла, перегораживая массивными плечами узенький коридорчик. Миссис Диксис уже достаточно освоилась на новом месте, чтобы учинить скандал.
Ага, вас-то мне и надо! Вы же вроде юриста, мистер Картрайт? — Огаст кивнул. — Скажите, сэр, дозволено ли полицейским вламываться в жилое помещение без ордера на обыск?
Уголовное право никогда не было специализацией Огаста — он изучал историю права, — потому он лишь неопределенно помотал головой.
Слыхали, инспектор, мой адвокат сказал: нельзя! — миссис Диксис победоносно хлопнула дверью перед самым носом у долговязого мужчины в понуром серо-мокром макинтоше. Теперь они все вместе толпились посреди небольшого помещения, в которое выходили двери комнат прислуги. — Слыханное ли дело! Ни в одном детективном романе такого нету, чтобы прислугу обвиняли в убийстве.
Здесь совершено реальное убийство, миссис Диксис. Мне необходимо знать: на месте ли ваши спицы, — вяло сопротивлялся «макинтош». Он выглядел издерганным и усталым настолько, что судья Паттерсон поспешил ему на помощь, сказав с нажимом:
Да, мэм, речь идет не о романе, это — настоящая жизнь!
Ах, настоящая жизнь? — всплеснула руками лучшая кухарка Девоншира. — Так я, ваша честь, много чего знаю про настоящую жизнь! Покойный доктор всегда звал меня на коронерские слушания. Да, так и говорил: приходите непременно! В первый ряд усаживал. А вы, сэр, меня хоть раз пригласили на суд присяжных? Мистер Картрайт, скажите, можно ли требовать отвода судьи как заинтересованного лица?
Да. Если есть достаточные основания… — Огаст виновато взглянул на судью.
Поняла. Как вам такое: мистер Паттерсон сватался к леди Делии и наш доктор Форестер, пока был живой, тоже ухаживал за ее милостью…
Инспектор вытащил из внутреннего кармана блокнот и заточенный карандаш, но судья мягко придержал его руку:
Действительно, я имел честь просить руки леди Делии! Если не ошибаюсь, в 1902 году… Много раньше, чем она стала супругой сэра Оливера Таффлета. Доктор Форестер тоже не скрывал своих намерений — он делал графине предложение вскоре после кончины его светлости графа Таффлета, это было в одна тысяч девятьсот восемнадцатом!
Так любовь не карманная кража, у нее нету срока давности, — бойко парировала миссис Дик- сис. — Леди хотя в годах, зато состоятельная, ни детишек у нее, ни близкой родни. Мало ли что между вами опять закрутилось…
Миссис Диксис, спица ваша! Верно? — словно из небытия в переполненном помещении возник мистер Честер.
Дьявол, а не человек! — ахнула миссис Диксис. — Вы-то здесь откуда взялись?
Хотел убедиться, что джентльмены благополучны. Заодно показал инспектору дорогу от Энн- Холла к графскому коттеджу, — ответил мистер Честер так, словно речь шла о самом обыденном деле, и добавил, повернувшись к полисмену: — Уверяю, инспектор, миссис Диксис — добронравная женщина, и никогда не будет вступать в дискуссию, если дело не касается ее лично!
Он строго оглядел помещение: наверняка отметил и пыль на плафоне, и недостаточно накрахмаленный передник горничной, и перепачканные дверные ручки — и наконец остановил взгляд на несвежих перчатках лакея; тут же без малейшего колебания отдал ему распоряжение:
Проводите инспектора в угольный подвал!
Инспектор Ньюпорт обследовал разворошенную кучу угля, без труда обнаружил лаз в подземелье — после такого открытия восстановить картину преступления было для сыщика делом техники. Он вооружил лопатами и фонарями обоих сопровождавших его констеблей и откомандировал их в зияющее жерло подземелья, а сам двинулся по предполагаемому маршруту преступника; любопытствующие последовали за ним.
Итак, — вещал инспектор, — предполагаемый преступник действовал по тщательно продуманному плану. Сначала он подбросил чучело волчьей головы под дерево, и сделал это в преддверии ежевечернего выгула собак. Затем проник в дом через угольный подвал. Пробраться в кухню незамеченным он не мог: там суетились кухарка с судомойкой. Тогда некто направился в жилые помещения для прислуги — днем в них никого нет, а двери открыты, — позаимствовал у миссис Диксис острую и прочную стальную спицу, о чем свидетельствуют следы угольной пыли на ручке двери в ее комнату. Двинулся по лестнице наверх, дождался всеобщей суматохи, когда обнаружилась волчья голова, вломился в кабинет и нанес смертельный укол в глаз доктору Форестеру, — инспектор эффектным жестом указал на скрюченное под столом тело.
